Ей было сто лет. А ему сто три года.
Их встречи случались в любую погоду
И чаще всего почему-то по средам.
Он просто звонил, говорил: «Я приеду?»

Вот как-то по средам всегда приезжалось.
И даже когда вдруг она простужалась,
Встречались они несмотря на простуду,
Поскольку она обещала:

«Не буду дышать на тебя!»,
Но, хоть это ужасно, дышала.
Никак не могла надышаться.
И даже — друг друга они целовали…
… показать весь текст …

Как жалко, что мода на «век» - неизбежность…
А помнишь, ведь были «Надежда» и «Нежность»,
«акации белой» хватали глоточек,
«Землянка», «Победа» и «Синий платочек»…

А Градский? Ты помнишь? «Как молоды были…»?
Как эти слова по душе нашей плыли!
А ныне и в музыке, в слоге — небрежность…
Как страшно, что мода на «век» - неизбежность…

Чудес не бывает, прости меня, детка, у сказки не будет счастливым финал:
Красавице — замок, чудовищу — клетка, а алый цветочек отцвел и завял.
Хрустальная туфелька мачехе впору (в наш век хирургия способна на всё),
И спит Белоснежка, вмурована в гору, а Золушка плачет, стирая белье…
Русалочка тихо вернулась к Тритону, у принца на шее — изящный разрез…
Принцесса, проснувшись, примерит корону и черное платье. Без всяких чудес
Лягушка послушно пойдет за Кощея (все лучше, чем в девках свой век куковать).
Элиза сгорит. И триумф королевы оценит советник, деля с ней кровать.
Чудес не бывает. Поставлена точка. У сказки не вышел счастливым финал.
И сходит с ума королевская дочка: обрезала косы, а принц — ускакал…
Чудес не бывает, ни добрых, ни подлых. Но разве прошу я поверить словам?
Ведь сказки — всего к размышлениям повод. А выводы…
Делай-ка сам.