— Я убил человека.
— А что это за книга? Какого она объема? Что это за человек? Мы не рассматриваем незаконченные рукописи, потому что авторы ничего не объясняют.
— А это я писал подражание «Преступлению и наказанию» Достоевского.
— Ааааа! А мне сказали, что ты маньяк! А ты хоть знаешь, кто такие маньяки?
— Знаю!
— Да ничего ты не знаешь! Маньяк — это тот, кто убивает девушек! А ты же в метро с девушками знакомишься?
— А все знакомятся!
— А зачем написал: Я убил человека!
— Да я же говорю, это не я, это Раскольников, я первую строчку романа написал.
— А мне сказали ребята, что ты маньяк!
— А что это ты сплетни повторяешь! Ты редактор или сплетник?
— Ну ладно, помогу тебе написать книжку, но у меня есть подозрение, что ты не только писатель, но еще и маньяк. И то и то.
— Ну подозревай, подозревай! Давай книжку писать.
И мы написали план будущей книги. Но дальше планирования дело не зашло. Оказалось, что это не редактор, а следователь.