Афган, без вести пропавшие. Глава № 6

«ЧЕРНЫЙ ТЮЛЬПАН» ЧЕРЕЗ ЧЕТВЕРТЬ ВЕКА…

Из справки о смерти, выданной 3 февраля 2012 года отделом ЗАГС Калининского района Санкт-Петербурга: «Колесов Сергей Юрьевич 17.08.1964 г. р. погиб при исполнении воинских обязанностей 20 августа 1984 года. Место смерти — Афганистан». Обратите внимание на даты. Это уже финал истории, а началась она более четверти века тому назад. «Извещаю Вас с прискорбием о том, что Ваш сын рядовой Колесов Сергей Юрьевич, выполняя боевое задание, верный воинской присяге, проявив стойкость и мужество, без вести пропал 20 августа 1984 года…».

Вот такой документ пришел в начале 1985 году в одну из ленинградских семей за подписью военного комиссара Калининского района. Дальше в нем — о праве на пенсию, льготах родителям… И не похоронка вроде бы, но не менее страшная бумага. И было еще письмо из части. Командир части Кошкин и замполит Кошкарёв сообщили, что рота выполняла боевое задание, разведывательный дозор, в составе которого находился Сергей, вступил в бой с душманами. Когда подошли основные силы, то обнаружили трупы всех бойцов, кроме одного. В течение десяти дней, как утверждают командиры, велись поиски во всем районе боевых действий, но результатов они не дали. Жил-был Сергей Юрьевич, Серёга, Серёженька, и вдруг его не стало.

Ни живой, ни мертвый, и где искать, куда обращаться, кого спрашивать, никто не знает. Чего скрывать, не все в семье Колесовых-старших было ладно, и родители начали бороться с горем по-русски. Но была бабушка — Наталья Александровна Кузьмина — основа семьи, ее опора, самый главный человек для внуков. Сергея и его младшую сестренку Наташу она любила безмерно, безоглядно, посвящая им свою жизнь. Про Сергея в одном из писем она сказала все в нескольких словах: «Он для меня — жизнь, любовь».

Признаться, не часто встретишь такое откровение, написанное простой женщиной. Она и начала поиски. Обращение к командиру части, в военную прокуратуру, к председателю КГБ, в общественные организации, походы по кабинетам чиновников, встреча с послом Пакистана. Еще шла Афганская война, еще как-то работала советская административная машина. По крайней мере, на письма отвечали, и, как было принято говорить, компетентные органы действительно вели поиски Сергея. Но ни расследование военной контрразведки, ни просеивание агентурных данных на след не наводили. Потом начались лихие 90-е, старые механизмы распались, а новой власти российской было не до пропавших без вести и погибших своих граждан. Живые-то были не особенно нужны. Государственные структуры сняли с себя обязанность заниматься судьбами воинов, выполнявших приказ этого самого государства и пропавших при этом без вести. И до сих пор нет в России никакого официального ведомства, которое бы занималось поисками. Ищут родители, родные, друзья, добровольные поисковики, в том числе из числа журналистов. (Кстати, много лет отдал этому делу работавший корреспондентом «Комсомолки» в Афганистане Владимир Снегирёв). Единственной организацией, которая непрерывно со времен Горбачёва вела и ведет розыски сгинувших в Афганской войне трех сотен солдат и офицеров, остается Комитет по делам воинов-интернационалистов. Сюда до самой своей смерти и писала бабушка Сергея Колесова, которая не опускала рук, не теряла надежды. Судя по всему, ей нужна была хоть какая-то отдушина, и здесь она находила понимание. Эти письма — памятник любви. Их нужно читать, чтобы просто помнить, что мы — люди. Вот строки из ее рукописных посланий: «Я его очень любила. И он меня. Он был очень хорошим мальчиком, дорос до 19 лет, и мы никогда не слышали от него плохого слова, не курил и не пил. Вот уже 8 лет ношу эту беду в своем сердце. Я так его жду и буду ждать, пока бьется сердце. Спасибо, что взялись за это дело…» «Серёжа был для меня самым дорогим, самым любимым. Он так заботился обо мне. Он не закурил ни одной папироски, не выпил даже кружки пива. Он очень любил сладости и все писал мне: бабуленчик, в моем организме так не хватает сладости…» «Сестра Серёжи подарила правнучку, я назвала Надеждой. Пусть будет какая-то надежда в нашей семье…» «Хотя бы какую-нибудь весточку о Серёже. С мыслями о нем я ложусь и встаю, и, где бы он ни был, он всегда в моем сердце…» «Я — блокадница, переживаю сейчас вторую блокаду…» А Сергей всегда начинал письма так: «Здравствуйте, мои дорогие бабуля, маманя, Наташа и батя…». К бабушке он всегда обращался к первой. Солдатские письма обычно просты: у меня все нормально, все хорошо, служба идет нормально. Но и здесь видно особое отношение к бабушке: «Бабуля меня спрашивала, курю ли я? Конечно, не курю. Бабуля, все получают курево, а я получаю сахар. Немного, конечно, 1 кг на месяц, но мне хватает…». Рассказывает про жаркую погоду и зреющий виноград, про экспериментальный сухой паек, который выдают при выходе на боевые задания. Судя по коротким весточкам, на боевые ходили регулярно. В одном из последних писем он пишет: «Сегодня уходим в засаду. Кажется, на 3 дня. Приду, поделюсь впечатлениями о ней…» А дальше становится ясно, что только два дня назад они вернулись с гор, где «прикрывали батальон, который работал в ущелье». Очередной выход оказался для Сергея последним. За три дня до этого ему исполнилось 20 лет. В списках безвозвратных потерь 682-го мотострелкового полка 108-й мсд за 1984 год значится: «Рядовой Колесов Сергей Юрьевич, 1964 г. р., пропал без вести 24 августа 1984 года…». В документе ошибка в дате. Пропал он все-таки 20 августа, а доложили в штаб дивизии позже. Батальон несколько дней вел в горах тяжелые бои, были серьезные потери, о которых командиры доложили после возвращения. Его активно искали, и это действительно так. Что бы ни говорили любители потоптаться на могилах и попинать армейские нравы тех времен, но солдат не бросали: ни живых, ни мертвых, ни пропавших без вести. Еще до официальных извещений родителям Сергея было письмо замполита батальона капитана Сергея Данильченко, который проводил расследование. Он рассказал, что рота вела тяжелый бой в обороне. Для прикрытия позиций ниже по склону была выслана группа в составе четырех бойцов. Потом командир принял решение обойти противника и дал всем группам прикрытия сигнал на отход, но дозор, в составе которого был Сергей Колесов, к роте так и не вернулся. Ротный высылал на помощь еще одну группу, однако она долго не могла пробиться к позициям дозора. Как пишет замполит, 50 метров оказались непроходимыми из-за ураганного огня крупнокалиберных пулеметов. Попытка обойти этот участок тоже не удалась, потому что подмога снова натолкнулась на плотный огонь и приняла затяжной бой. Только после подхода основных сил батальона и других подразделений смогли выбить душманов и найти тела троих солдат со множественными пулевыми ранениями. От Сергея остались вещмешок и фляга. Было организовано прочесывание местности и ближайших кишлаков, долго работала разведка, но результатов не было. Военная прокуратура завела дело «по факту отсутствия в части» (именно так записано в документах). И один из главных вопросов следствия: не сдался ли в плен добровольно? Подтверждений этому не нашлось. Но найденные недавно сослуживцы Сергея признали, что потом в курилке все-таки потихоньку обсуждали это. Тела-то нету. Куда оно могло деться в горах? Когда уже нашли останки, состоялся короткий телефонный разговор с одним из однополчан. Узнав новость, тот сказал просто: «Когда будете хоронить, скажите. Приеду, встану на колени перед Серёгой». Нет живых свидетелей того боя. Рядовые Григорьев, Савинский, Сергиенко, изрешеченные пулями, остались на месте. А Колесов — нет. Но есть простой факт: группа получила приказ прикрыть роту, и противник с этого направления не прошел. Все! Приказ исполнен, спасенных нет. Наверное, командир части знал, что имел в виду, когда писал в письме о верности присяге, стойкости и мужестве. Давно сказано русским князем: «Мертвые сраму не имут». Наши ребята, может быть, и не знали этих слов, но воевали до конца так, как сказано было в присяге: «Не жалея своей крови и самой жизни…». С тех пор прошло более 25 лет. И вот одна встреча в афганских горах. Очередная поисковая экспедиция Комитета работала в Панджшерском ущелье, опрашивая местных жителей. Вдруг во время разговора в горном кишлаке пожилой афганец протянул какой-то бланк, на котором даже издали различались русские буквы. Взяв в руки, увидели, что это — «Талон предупреждений к водительскому удостоверению» на имя Колесова Сергея Юрьевича, выданный 19.10.1982 г. Если кто помнит, были такие у каждого водителя, в них «гаишники» дырки прокалывали за нарушения. «Здесь он лежит, недалеко», — продолжил старик с темным морщинистым лицом и бездонными глазами горца, видевшего много смертей. Это был еще не финал поисков, но, как подтвердили раскопки, место было указано точно. Да и не могло быть иначе, потому что собеседник был не только очевидцем, но и прямым участником событий, участником боя 20 августа 1984 года. Рассказ его был краток. Да, сказал он, был бой, и у четверых «шурави» («советские» — так на фарси афганцы называли наших солдат и офицеров) не было шансов, в ходе боя они попали под плотный огонь с близкого расстояния группы душманов, зашедшей в тыл. Трое погибли сразу, а один истекавший кровью — им оказался Сергей Колесов — скатился вниз по крутому откосу. По словам рассказчика, солдат уже умирал. Пуля попала под бронежилет и, скорее всего, перебила крупный сосуд, так как кровь буквально хлестала из него. Нападавшие быстро обыскали умершего, втиснули тело в скальную расщелину и забросали камнями, чтобы хоть как-то замаскировать путь своего отхода. Когда разобрали камни в том месте, где должны были находиться останки, и увидели то, что там осталось, возникло очень четкое понимание смысла слова «прах». Это именно прах, а не что-то иное. В нечастых публикациях на тему поиска останков обычно пишут о вскрытии захоронений, могил. Но давайте говорить честно: не сильно-то заботились душманы о том, чтобы хоронить наших ребят. Хорошо, что камнями привалили и зверье не растащило косточки. Долгие годы лежали они под солнцем и ветром, под снегами и дождями. Рассыпаются в руках останки в пыль, в прах. Все, что смогли, собрали, сложили. Дальше начался путь домой. В воюющей стране, какой сегодня продолжает оставаться Афганистан, доставить останки в Кабул — это тоже проблема. Ну, а потом, уже с помощью российских дипломатов — в Москву. Ситуация с личностью была ясна, но нужно было соблюсти определенные юридические нормы. И вот, наконец, все формальности завершены. Солдат Сергей Колесов, погибший в бою, защищая интересы Отечества, похоронен с воинскими почестями на Серафимовском мемориальном кладбище в Санкт-Петербурге.