Боевой ценз
Насмешила новость, что съемки многих кинофильмов, запущенных в производство, резко меняют графики по причине бегства части артистов, причём мужской, за границу. Мобилизации боятся.
А как же они прелестно выглядели, символизируя и олицетворяя на экране героев прошлых войн, заступников сирых и убогих, расследователей глубин человеческих душ.
Хрустели мышцами, поражали приёмами рукопашного боя, сияли брутальными профилями в зареве батальных сцен, беспощадно пучили глаза, изображая последнее мгновение перед героической гибелью!
А слова какие говорили! Какие большие, правильные слова!
Девчата в кинотеатрах, глядя на них, губы до крови кусали, локтём в бок толкали своих неказистых парней, мол: почему ты у меня не такой?! Тебе бы только пиво пить и под своей колымагой с разводным ключом в мазуте валяться.
И вот. Пришло, настало, понадобилось.
Неказистые парни отложили в сторону бутылки с пивом, разводные ключи, буркнули что-то совсем не хайповое, типа: надо так надо, Родина всё-таки!
И пошли на фронт.
А экранные герои набили кремом для загара рюкзачки и на самокатиках, с испуганными лицами, свалили на курорты, запивать пережитый стресс безалкогольным смузи, чтобы не навредить здоровью.
Такой вот культурный срам.
Стоит наверное ввести в киноискусстве этакий нравственный ценз — изображать героев должны герои, а не всякая куртуазная слизь. Иначе зритель не поймёт.