Вокруг Натальи Гончаровой сложился образ противоречивый и неоднозначный: одни считают ее чистейшим ангелом и идеалом, другие — невероятной красивой охотницей за светскими развлечениями и мужским вниманием.

Настойчивое внимание общества

История жизни Натальи Гончаровой началась вне Петербурга. Из-за этого, несмотря на свою изящность и изысканность, она так и не стала по-настоящему светской дамой. Но настойчивое внимание общества по отношению к ее особе началось еще до брака с Александром Сергеевичем: ее считали красивой девушкой с десятком поклонников, хотя в свете она появлялась редко.

После брака с Пушкиным, как писал Николай Раевский, она сразу оказалась в «нелегком положении». Мало того, что ее муж был «первый писатель России», так еще и семье постоянно не хватало денег. Особенно были тяжелы постоянные светские траты — Наталья была при дворе популярна.

Ее общение с Дантесом и «виновность» в смерти Пушкина — до сих пор предмет яростных научных дискуссий. Но смерть первого мужа она переживала тяжело. Пятница из-за этой трагедии стала для нее траурным днем: до конца жизни по пятницам она никуда не выезжала. Наталья Николаевна некоторое время жила за городом, но вскоре вернулась в Петербург и даже показалось при дворе, хотя до последнего боялась и противилась ходивших за ней пересудов.

Поклонников у нее и после первого брака было не мало. Через семь лет она вышла за Петра Ланского. Их брак называли «союз голода с нуждою»: у каждого из них почти ничего не было. Дальнейший карьерный рост Ланского связывают с браком с Натальей Гончаровой, которую при дворе очень любили. Современники оценивали Петра Петровича положительно. Например, Вяземский писал про него, что тот был человеком добрым «не только к ней, но и к детям».

Несмотря на насыщенную жизнь, в памяти потомков Гончарова осталась женой Пушкина, не важно, хорошей или плохой. Теперь давайте разберемся, как складывался такой образ.

Своя «Мадонна» дома

Несмотря на популярность Натальи Гончаровой, все же самый яркий ее образ в искусстве создал великий русский поэт, писатель и ее первый муж — Александр Сергеевич Пушкин. Он начал посвящать строки юной прелестнице после первой же встречи. По этому случаю он писал: «Я пленен, я очарован, словом — я огончарован!».

Сразу после предложения Пушкин отправился в армию. Там он ждал точного ответа от родителей невесты: Наталья, по их мнению, была еще совсем молода (ей было только 16!), да и избранник был не совсем надежен — смутьян и поэт. На службе на Кавказе Пушкин создал стихотворение «На холмах Грузии…», в котором исследователи впервые увидели прообраз его возлюбленной Гончаровой.

Однако главным произведением Пушкина о Наталье Николаевне считается сонет «Мадонна»:

…Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,
Чистейшей прелести чистейший образец.

Александр Сергеевич часто говорил о сходстве Натальи с Мадонной: однажды он даже узнал свою невесту в старинной копии «Мадонны» Рафаэля, которая выставлялась на продажу в Петербурге. Такой кроткой, чистой и всегда понимающей осталась Наталья Николаевна в поэзии своего мужа: «Я женился, чтобы иметь дома свою мадонну».

Портрет с чужими алмазами

После смерти Александра Сергеевича многие современники считали Гончарову главной виновницей его кончины. Однако даже злые языки признавали ее безукоризненную прелесть и привлекательность. Красоту Натальи Николаевны пытались отразить немало художников, но большинство портретов было написано уже в период ее второго брака.

А очарование юной Гончаровой передал на своем полотне Александр Брюллов. Интересно, что Пушкин сначала желал, чтобы портрет написал младший брат Александра — известный художник Карл Брюллов. Только тот отказался: он был капризен в подборе моделей, и внешность Натальи показалась ему простоватой.

На полотне Александра Брюллова еще совсем молодая восемнадцатилетняя девушка, однако в этот момент она уже находилась в положении. Беременность совсем не отразилась на ее внешности: она свежа и нарядна. На ней светло-розовый бальный наряд с глубоким декольте и пышными кружевами. В таком же платье Пушкин нарисовал жену на обороте счета альманаха «Северные цветы».

Особенное место на портрете занимают украшения молодой девушки: такую роскошь семья Пушкина не могла себе позволить. Сережки с бриллиантами специально для позирования одолжил близкий друг Александра Сергеевича — князь Мещерский. Вокруг них ходила легенда: если эти «Шириинские алмазы» наденет женщина не из рода Мещерских, то она рано овдовеет.

Женская ревность спустя столетия

Отдельное место занимает образ Натальи Гончаровой в творчестве Марины Цветаевой. Поэтесса была знакома с художницей-авангардисткой — Натальей Гончаровой, тезкой и внучатой племянницей Натальи Николаевны. Воодушевленная общением с ней, Цветаева даже задумала написать очерк о двух Гончаровых: сопоставить «Пушкинскую» и «современную» — история первой нужна была для того, чтобы показать превосходство второй.

Эта тема уже была знакома поэтессе: она увлеченно сочиняла о Пушкине и впервые раскрыла образ его жены в стихотворении «Счастие или грусть» 1916 года:

Сердце Пушкина теребить в руках,
И прослыть в веках —
Длиннобровой,
Ни к кому не суровой —
Гончаровой.

Уже тогда она оценивала ее пренебрежительно, а после подготовки к очерку и знакомства с работами П. И. Щеголева и В. В. Вересаева, которые обрисовали Гончарову поверхностной женщиной, она и вовсе стала называть ее «красавицей, без корректива ума, души, сердца, дара».

Некоторые исследователи называют такое отношение Марины Цветаевой простой женской ревностью. Ведь даже она признавала ее красоту, к которой, по мнению поэтессы, не было никаких дополнений: «Нет в Наталье Гончаровой ничего дурного, ничего порочного, ничего, чего бы не было в тысячах таких, как она, — которые не насчитываются тысячами. Было в ней одно: красавица. Только — красавица…».