Апофеозом роскоши и щегольства царствования Анны Иоанновны стали празднества по случаю бракосочетания родовитого шута князя Митхаила Голицына и шутихи-калмычки Авдотьи Бужениновой, вошедшие в историю как свадьба в Ледяном доме.

Императрица Анна Иоанновна получила репутацию малопросвещенной монархини, а период ее царствования нередко называют одним из самых мрачных в истории России. Но именно под ее скипетром в России складывается придворное общество с теми его социальными и культурными параметрами, которые присущи западноевропейским монархиям.

В царствование Анны щегольство стало насаждаться сверху. «Императрица Анна Иоанновна сильно развила страсть к роскоши у своих подданных, — пишет историк Михаил Пыляев. — В ее время было запрещено даже два раза являться ко двору в одном платье».

Говорили, что придворный, который тратил в год менее 3000 рублей на свой гардероб, не мог похвастаться своим щегольством. При Анне появилась мода как феномен российской культуры (это слово вошло в наш обиход в Петровскую эпоху).

За что князя сделали шутом.
Дело в том, что жених, князь Голицын, проявил непростительное отступничество. Похоронив свою первую жену, Михаил Алексеевич поехал в заграничное путешествие. И все бы ничего, но в Италии он отчаянно влюбился в красавицу на двадцать лет моложе. Звали ее Лючия, была она не то бедной дворяночкой, не то дочерью трактирщика. Красавица согласилась выйти за «русского принца» при условии, что он переменит веру на католическую. Голицын считал, что все христианские вероисповедания по сути едины, поэтому принял католичество и женился на итальянке.

Вернувшись в Москву, князь поселил жену в Немецкой слободе и пытался скрыть свой брак.
Но проведавшая об этом государыня, взяла князя к себе «под присмотр» и сделала придворным шутом. А его женой итальянкой занялась тайная канцелярия, после чего Лючию Михаил Голицын больше никогда не видел.

Расплата за любовь

Вернув Голицына в лоно родной церкви, императрица решила, что шутовство — это слишком малая кара для отступника. Анна Иоанновна обожала устраивать свадьбы и торжества. И ей в голову пришла идея — женить князя на своей шутихе-карлице (тоже обращенной в православие). Таким образом утверждалась незыблемость православия, на которое опиралась императрица (заметим, что при ней за богохульство карали смертной казнью).

Свадьба и казнь

Императрица с энтузиазмом взялась организовывать свадьбу. Планировался грандиозный маскарад, главными участниками которого должны были стать представители разных народов, населявших Российскую империю.

Зимой 1740 г решено было построить на Неве дом изо льда и обвенчать в нем шута и шутиху. Лед разрезали на большие плиты, клали их одну на другую, поливали водой, которая тотчас же замерзала, накрепко спаивая плиты. Фасад собранного здания был 16 м в длину, 5 — в ширину и столько же в высоту.

Кругом крыши тянулась галерея, украшенная столбами и статуями.

Крыльцо с резным фронтоном разделяло дом на две половины — в каждой по две комнаты (свет попадал туда через окна со стеклами из тончайшего льда). В покоях же Ледяного дома находились два зеркала, туалетный стол, несколько подсвечников, двуспальная кровать, табурет, камин с ледяными дровами, резной поставец, в котором стояла ледяная посуда — стаканы, рюмки, блюда.
Авдотья (Евдокия) Ивановна Буженинова (1710—1742) — придворная шутиха при дворе императрицы Анны Иоанновны. По разным источникам была калмычкой или камчадалкой.

Молодых посадили в железную клетку на слона, за которым следовал свадебный поезд из 150 пар, представителей народов бескрайней России.

После венчания был пир, а вечером Квасника-Голицына и шутиху Авдотью отправили в их дворец на ледяное брачное ложе, да приставили караул, чтобы те не сбежали.

Холод был лютый, по злой задумке императрицы новобрачные должны были за ночь замёрзнуть, однако утром их нашли живыми.
Молодые в клетке на слоне

Голицын и калмычка — любовь вопреки

О характере Михаила Голицына современники высказывали противоречивые мнения. Одни считали его ничтожной натурой, человеком слабым и глупым. Другие утверждали, что был он умен, прекрасно образован, но излишне романтичен, деликатен и мягкосердечен для тех жестоких времен. Во всяком случае, романтиком Голицын бесспорно был.

Калмычка Евдокия Ивановна Буженинова была маленького роста и русские считали ее очень уродливой. Собственно, Евдокией Ивановной она стала после крещения, когда привезли ее в подарок Анне Иоанновне. А фамилию Буженинова ей дали по прозвищу — от нее всегда очень сильно пахло копченым, и кожа ее была покрыта слоем жира.

Буженинова утверждала, что у ее народа такие традиции: не мыться, а мазаться жиром. Ею брезговали даже шуты, а кто не брезговал — того она и покалечить могла: из-за способности яростно сопротивляться домогательствам Буженинову считали «злой». Но Анна Иоанновна калмычку любила: за едкое ее остроумие.

Ледяной дом

Во-первых, ледяной дворец, в котором должно было произойти сие действо. Это вам не какая-то эскимосская иглу, а настоящий дворец, выстроенный на льду Невы на том месте, где сейчас находится Дворцовый мост.

Архитектором дворца был ни кто иной, как сам автор генплана строительства Петербурга Петр Михайлович Еропкин.

Несмотря на скромные размеры (80 квадратов площадь и 6 метров высота) для претворения в жизнь элементов архитектурного декора и специальных эффектов потребовались усилия академика Георга Крафта — физика и математика, автора технической части проекта.

В ледяном доме было все и, самое главное, это «всё» функционировало! По-настоящему горел ледяной камин, на столе тикали ледяные часы, висели ледяные зеркала и красовалась ледяная мебель. Даже карты были сделаны изо льда. Верхом инженерной мысли стали функционирующая ледяная баня, стреляющие ледяные пушки и пара ледяных дельфинов у входа, выбрасывающих струи горящей нефти!

Это был действительно уникальный проект, стоивший уйму денег и растаявший, аки снегурочка в апреле 1740 года.

На саму процедуру тоже не жлобились. От каждой народности империи было приглашено по два человека в национальных костюмах, на национальном транспорте и с национальными музыкальными инструментами. Свита новобрачных составила более 300 человек, которые сопровождали их, кто на лошадях, кто на оленях, кто на собаках.

Свадьба состоялась в середине февраля. Молодых оставили на ночь в Ледяном дворце, причем уложили их в ледяную кровать и не отпускали до самого утра.

Утром, еле живые, чуть не околевшие от холода, Михаил и Авдотья были выпущены на свободу.

У Евдокии действительно был острый ум и недюжинное стремление жить. Говорят, именно Авдотья подкупила стражников и пронесла в ледяной дворец тёплые вещи. Так, завернувшись в принесенные ими шубы, и встретили рассвет молодожены.

С тех пор Голицын мог не опасаться издевательств. Его супруга не давала спуску никому, кто бы посмел обидеть Михаила. Немало она расцарапала лиц и искусала рук придворных, прежде чем те поняли — с этой калмыцкой волчицей лучше не связываться.

После свадьбы императрица недолго тешилась забавами, а после ее смерти в октябре того же года на трон взошла ее племянница Анна Леопольдовна, которая сразу запретила шутовство при дворе.

Однако семья Голицыных-Бужениновых на этом не распалась. Судя по всему, любовь между шутом и шутихой была настоящей, поскольку князь не стал расторгать «потешный» брак. Супругам было разрешено поселиться в подмосковном имении Голицына в селе Архангельское. Евдокия родила Голицыну сына Андрея, но спустя два года, в возрасте 32 лет умерла при родах второго наследника.

Погоревав, Голицын снова женился — теперь на дальней родственнице своей первой жены Аграфене Хвостовой, которая была моложе своего супруга почти на 40 лет, и которая родила ему еще трех дочек. А скончался Михаил Алексеевич в глубокой старости, в возрасте 87 лет.