Как чужую натуру своим благородством ни пичкай,
Всё ж не каждому зверю ручным оказаться дано…
Он её называл то тигрицей, то милой синичкой,
А она хохотала, не с ним отправляясь в кино.
Пусть порывы его для иных не по-взрослому жалки —
Наш упрямый чудак был к такому раскладу готов
И дарил ей зимой — хризантемы, весною — фиалки,
Хоть ему намекали, что золото лучше цветов.
Он исчез: вроде умер, возможно — уехал куда-то,
Бросив дом, огорчённых соседей, друзей и дела…
У неё есть гвоздики по круглым и праздничным датам,
Но дыра в мироздании мхом порасти не смогла.
Впрочем, в жизни любая игра сотни раз повторится:
Если хочешь — отыщутся страсть и к богатству пути,
Лишь никто не воскликнет при встрече: «Здорово, Тигрица, —
Не махнёт на прощание грустно, — Синичка, лети!»