Разбивает прибой волны светлых дворянских кровей,
Украшая их смерть белоснежным изысканным рюшем.
Пахнет море свободой, безмерно тревожащей душу.
Греет губы и вяжет во рту кисло-сладкий глинтвейн.
Чаек странный язык заставляет забыть суету,
Ощутив бытия проницаемость тонкой мембраны.
Хорошо забывать здесь любовь, причинившую раны,
И себя наконец-то простить за былую мечту.
Что скрывать — очень жаль, не бывает разлук без тоски.
Я ее напишу, поломав жёстким росчерком грифель.
Где-то за маяком напоролся корабль наш на рифы,
И обломки его друг от друга уже далеки.
Я забуду тебя, ты не вспомнишь, как звали меня.
Монологи мои, что внутри, все короче и суше.
Пахнет море свободой, безмерно тревожащей душу,
Божий промысел в том, чтобы эту свободу принять.
Всё былое - узор, его слижет ближайший прибой.
Старый школьный костюм в сундуке - не отнять, ни исправить.
Море верит, ты - голос! А значит, звучи, значит, пой.