Меня жизнь в губы целовала,
Как только вздумаю поныть.
И всякий раз напоминала:
— Не вешать нос! Мы будем жить!

Бывает, так перевернешься!
Она:
— Забей, переживешь!
Тут поневоле улыбнешься,
Прижмешься к ней и впрямь «забьешь».

Когда враги вдруг шпилькой в спину,
Мне жизнь — друзей, меня балует.
И благ земных ушат подкинет,
И снова в губы расцелует.

А если я порой зазнаюсь,
Она мне вместо поцелуя,
Ну так, чтоб я не расслаблялась, —
Щелбан…
Сама глядит, смакует.

Я плачу, а она смеется.
И повторяет без конца:
— Кто мне всем сердцем отдается,
Тому я — мёд!
Но слегонца

Мне в этот мёд да дёгтя ложку.
Я начинаю новый взлёт,
Она — бабах мне, и подножку.
И тут же:
— Так, не ной! Пройдет!

Или, чтоб раем не казаться,
Иной раз мне любовь дарует.
Я счастья лишь начну касаться,
Она его уже сворует.

Но если падаю, поднимет,
Коленки молча отряхнет,
Утешит, ласково обнимет,
И крепко за руку возьмёт.

Вот так с ней вместе и идём.
Мне жизнь — и сват, и брат, и друг.
То с ней поплачем, то споём.
Она и пряник мой, и кнут.

То утирает мне слезу.
Чтоб цену ей, любимой, знала.
Чтоб зарубила на носу,
Меня на прочность испытала.

А чтобы быть всегда мне любой,
Когда беда, обиды градом,
Мне улыбнется белозубо:
— Прорвемся, милая, я рядом!

И снова в губы поцелует,
Смеясь:
— Не жалко! Я ж не жлоб.
А в продолженье проворкует:

— Скажи спасибо, что не в лоб.

Вирсавия Белькинд (VBVB)