Не потому, что я плох или скучен,
Не потому, что в лице проплывают тучи,
Закрывая солнце до каждого лучика,
Не потому, что поэзия мучает,
Просто некому меня любить.
То есть, во всем мире до самых его глубин
Не рожден человек, которому это нужно.
Я сижу в комнате, маленький и простуженный
И решаю сам придумать себе человека,
Выплетая его из чаинок и вербных веток.
Говорю в тишину: а я вчера тебя видел,
Ты был книгой о белых призраках в черной Индии,
Ты был деревом у окна и музыкой Скрябина,
То есть был со мной — до утра оставаясь рядом.
И пускай между нами не страсть, но застенчивость кроны:
Я стою, поднимаю руку — и почти тебя трогаю.
Не касаться пальцами
И никогда не ранить,
Заполняя тряпичным небом мир между нами.
А потом в тряпицу эту — худые плечи,
И как будто теплее мне,
И как будто легче.
И как будто все одиночество — ниоткуда,
И как будто рассвет встает у тебя над грудью,
И как будто я еще жив и храню рассудок,
И как будто ты есть,
Ты есть у меня —
Как будто.