Маленький, худенький, смуглый мальчишка с курчавыми волосами просто обязан был стать объектом насмешек в Лицее. И прозвища, среди которых были как приятные, так и очень обидные, не заставили себя долго ждать. Посоперничать с Пушкиным по количеству полученных прозвищ мог только бедолага-Кюхельбекер, которого, кстати сказать, чаще других дразнил именно Александр.

В 1811 году дядя будущего поэта, Василий Львович Пушкин, привез племянника в Царское село, да и оставил там. 12-летний, пока еще очень робкий мальчишка, поселился в крохотной комнатке, похожей на монашескую келью. Из-под уютного крылышка няни Арины Родионовны, Саша оказался в мире дворянских недорослей, гордых, самолюбивых, порой вредных мальчиков-подростков. В этом мире юному Пушкину предстояло найти свое место.

Первым прозвищем Александра в Лицее стало «француз». Однокурсники заметили, что Пушкин великолепно владеет французским языком и с увлечением читает французскую поэзию и прозу. Александра это прозвище ничуть не обижало. Гораздо хуже было многострадальному Кюхле, которого товарищи обзывали «немцем».

Удивительно, но при всем своем превосходном владении французским, Пушкин нередко получал штрафные билеты по этому предмету. В Лицее существовало правило — в определенные дни воспитанники должны говорить исключительно по-французски. Тот, кто перешел на русский — получал штрафной билет. Некоторые лицеисты, не сумев построить фразу по-французски, переходили на великий и могучий — и тут же в класс врывался затаившийся преподаватель: «Ага! Кто нарушил правило, господа?!».
И тут же раздавался голос: «Это был я, месье!».
Преподаватель удивленно смотрел на Александра Пушкина, который, как все знали, владел французским на уровне родного.
—  «Держите!» — месье в сердцах вручал Пушкину штрафной билет и спешно ретировался. Лицеисты смеялись до колик в животах.

«Обезьяна»

Самым обидным прозвищем «наградил» Пушкина будущий салонный композитор и певец Михаил Яковлев. Доподлинно неизвестно, за что именно Яковлев назвал Пушкина «обезьяной». Возможно, из-за характерной внешности Александра, возможно — за живость, неусидчивость юного поэта, за весьма специфические жесты.

Как ни странно, Пушкин на прозвище ничуть не обиделся. Более того, Александр отнесся к этой кличке с определенным энтузиазмом. Юный поэт прекрасно знал, что самого Вольтера называли «злой обезьяной» за его злые и остроумные сатиры. А Вольтера Пушкин чуть ли не боготворил.

О Вольтер! о муж единственный!
Ты, которого во Франции
Почитали богом некиим,
В Риме дьяволом, антихристом,
Обезьяною в Саксонии!
Ты, который на Радищева
Кинул было взор с улыбкою,
Будь теперь моею музою! (1814 год).

Вольтер — «обезьяна», и Пушкин — «обезьяна». Вместо того, чтобы обидеться, Саша возгордился.

Тем более, что очень скоро Яковлев несколько подправил прозвище своего друга, и начал называть Пушкина «смесь обезьяны с тигром» — за то неистовство, с которым Александр терзал соперников своими эпиграммами. Эта кличка понравилась Александру настолько, что он «взял» ее с собой во взрослую жизнь и неоднократно ею «козырял». Так, в 1828 году на ежегодном собрании лицеистов, поэт записал себя в списке присутствующих следующим образом:

«Пушкин — француз (смесь обезИаны с тигром)».

Что интересно, Михаил Яковлев стал одним из самых близких и преданных друзей Александра Сергеевича, в частности, он помог Пушкину издать «Историю Пугачевского бунта».

Находясь в кругу лицеистов, которых Александр Сергеевич знал как облупленных, Пушкин позволял товарищам практически любые насмешки в свой адрес — он прекрасно понимал, что они это делают без злобы, любя. Да и он сам не отказывал себе в удовольствии подшутить над Яковлевым, Дельвигом или Кюхлей. Но вот «чужим людям», светским щеголям вроде Дантеса, поэт не спускал ни малейшего намека насчет своей внешности, страшно обижался, начинал сыпать в ответ эпиграммами и даже вызывал обидчика на дуэль.

Другие прозвища Пушкина

Одним из прозвищ Пушкина было странное «номер 14». Однако, странным оно кажется лишь до тех пор, пока не узнаешь, что каждому ученику Лицея присваивали особый номер, который совпадал с номером личной комнаты. Пушкин жил в комнате под номером 14.

За неусидчивость и постоянное желание что-нибудь эдакое отчебучить, Александра называли «егозой», но это прозвище использовалось редко.

В 16 лет Пушкин получил еще одно свое знаменитое прозвище — «Сверчок». Так Александра назвали при его вступлении в литературный кружок «Арзамасское общество безвестных людей». Прозвище было взято из баллады В.А. Жуковского «Светлана»:
«С треском вспыхнул огонек,
крикнул жалобно сверчок,
вестник полуночи»

Другие члены «Арзамаса» также получили прозвища, и также — из баллад Василия Андреевича. Самого Жуковского, например, прозвали «Светланой», Петра Вяземского — «Асмодеем», Сергея Уварова — «Старушка», Дениса Давыдова — «Армянином», и т. д.

Член «Арзамаса» Филипп Вигель (прозвище «Ивиков»), написал в своем дневнике:
«Я не спросил тогда, за что его назвали Сверчком; теперь нахожу это весьма кстати: ибо в некотором отдалении от Петербурга, спрятанный в стенах Лицея, прекрасными стихами уже подавал он оттуда свой звонкий голос».

Таковы наиболее известные прозвища великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина. Как видим, в лицейскую эпоху, когда «дразнилки» были наиболее обидными, Пушкин проявил отменную стойкость, превосходное чувство юмора и готовность всегда прийти на помощь товарищу. Благодаря этим качествам Александр стал всеобщим любимцем и нашел друзей на всю жизнь. Друзей, которые готовы были пойти на все ради своего дорогого Француза, Смеси Обезианы с Тигром, Сверчка, Солнца русской поэзии, величайшего поэта в истории человечества.