Много-много лет назад мы сидели с подругой на кухне, пили чай «Принцесса Нури» и беседовали.
— Знаешь, — говорит подруга, — я только что поняла, что люблю А.
Я, конечно, подавилась «принцессой». Ничего не предвещало.
— Как, — говорю, — ты это поняла? Что произошло?
— Ну вот не знаю, как озарение… Давай ему что-нибудь напишем?
И мы написали.
А. почему-то отвечал не так бодро, как хотелось.
— Я ему не нравлюсь, да?
— Нет, бл…, он просто не пил принцессу Дури!
С тех пор словосочетание «принцесса Дури» прочно вошло в обиход. «Испила принцессы и побежала на свидание», «хлебнула дури и позвонила такому-то».
Это была предыстория.
Сейчас сообщаю этой самой подруге:
— Какая-то х… ня происходит с NN. Отфренживается в контакте, подписывается в телеге, потом отписывается. Гляжу — и чат уже удален полностью.
— Х… знает, — флегматично отвечает подруга, — Что-то на принцесседурьем.