Перо дрожит, рисуя вязь строки
о бабочке, смирившейся с неволей.
Вот так же в Зурбагане рыбаки
вымачивают мёртвых рыб в рассоле
Не помнят Грина, — нет у них имён.
Молитвы не читают — где он Отче?
Они из тех безрадостных племён,
кто о насущном горестно хлопочет.
Их мир несложен. Из простых вещей.
Помножен на доверие и жалость.
Распахнут ворот - никаких камней
за пазухой… В сухих глазах усталость
от скучных будней, вязкой тишины,
сознания щемящего, что смертны.
По пятницам в таверне так пьяны,
что бесы в дури с ними конкурентны.
Корабль догнил, слиняли паруса,
а путь земной пока до половины.
Тоска сжирает слабых неспроста, —
вот беспощадный принцип гильотины.
А было время - каждый утончён,
и каждый пятый — по воде мессией.
Теперь ошмётки из былых времён,
без привкуса привычной ностальгии.
Перо увязло… Всё, предел строки.
Случается, - поэт в слепом дозоре.
Угрюмы без добычи рыбаки,
им щедро плещет тину в ноги море.
© Copyright: Татьяна Орлова Славянская -2, 2022
Свидетельство о публикации №122070402518