Ох уж эти молодые, строгие училки… В почти забытом и прекрасном, неком, уже совсем далёком, советском году, прибыла в нашу, глубоко провинциальную, поселково-заводскую школу, классическая выпускница московского ПедВУЗа, миловидная, миниатюрная учительница английского языка, Эмилия, с очень интеллегентным отчеством — Аркадьевна… И это было — Нечто! Изящная фигурка, очевидно, выточенная по особым, утонченным экзотически-японским лекалам… Чудесно-загорелые, стройные ножки в изящных туфельках на каблучках, её капризно-утончённый, высокомерно-алебастровый носик, сражали всех нас, выросших на натуральных пищевых продуктах, без хитрых вкусовых добавок, парней, наповал. При всём этом, мы все уже были по самые ноздри, гормонально переполнены тестостероном и юркими, хвостатыми его производными. Надо заметить, что девушка оказалась весьма принципиальна и строга до суровости. Она всегда жёстко и бескомпромиссно пресекала любые, а не только холостого, знаменитого дамского угодника — молодого сердцееда — физрука, но и наши, чрезвычайно тупые инсинуации. Одевалась она не совсем классически-строго, и скрывать свои формы, особо не могла, да и не старалась, поскольку, даже большой мешок из-под картошки вряд-ли смог бы укрыть её чрезвычайно изящный, судьбой дарованный, эротизм. Высоко заценив, даже с позиции ещё недоразвитых адептов женской красоты, столь эффектную, внешность, мы, с моим, почти уже 18-летним балагуром, оболтусом и давним, еще с детсадовского общего горшка, друганом, Славкой Ш, специально завладели, первой в ряду партой, авторства знаменитого Эрисмана. Правда, с небольшим скандалом, предварительно переселив с неё пару, хотя и довольно инертных, но тоже интересующихся новизной, «ботанов». А сводилось это всё лишь к тому, чтобы не упускать возможность, иногда ронять авторучки под её стол, т. е, с довольно примитивной и низменной, достойной молодых гамадрилов, целью. Короче… Однажды Славян, картинно чертыхаясь, в поиске якобы мелкого предмета, на полу, под её столом, совершенно потеряв обладание над своими эмоциями, путём внезапно возникшей эрекции, проявил и свою мужскую, тоже половую, внезапно распущенную, сущность. Но, как и оказалось, в самый неподобающий, для этого, момент. Эмилечка, явно раздраженная столь наглым поползновением на её табуированные прелести, выше коленных чашечек, в целях злорадного возмездия и достойной иезуитов, кары, тут же предложила ему прочесть и перевести, весьма сложный для его запущенного интеллекта, текст. А поскольку, согласно школьному, ещё со времен дореволюционных гимназий, этикету, надо было встать, он заметно стушевался, пытаясь, в полуприсядку, прикрыться откидной крышкой парты. Однако, из-за природной, первозданной дамско-учительской вредности и личной, на данный момент, неприязни, ему, строго категорично, велено было выйти из-за последнего своего оплота. И эта принципиальность, оказалась весьма опрометчивой, со стороны училки… Славян, словно кролик на удава, повинуясь объекту своей неуправляемой страсти, судорожно прижимая раскрытой книгой, восставшую, нагло выпирающую, в широких спортивных штанах, весьма солидную плоть, обречённо вылез… Насупившись, разглядывая прыгающие иноземные буквы, буксовал и чего-то там нечленораздельно, мямлил. Предположив, что он недостаточно хорошо видит текст, последовала ещё одна четкая команда: поднять книгу на нормативную высоту! Справиться же, со своим взбесившимся, доставшемся ему, ещё по Дарвину, от рептилоидов, мозолистым телом, глубоко упрятанном в недрах развивающегося мозга, он так и не успел. Вопреки внутреннему сопротивлению организма, эпохально представ, уже во всей своей дубоватой красе, перед, в ужасе распахнутыми глазами, раненой тигром, Газели-Эмилечки. Сказать, что я, при этом, громко расхохотался — ничего не сказать… Я задыхался в конвульсии и почти истерике. За мной, вероятно переполошив всю школу, хохот подхватили все, кто сам ненароком узрел, или догадавшись, оказался «в теме», включая и озорных наших девчонок. Эмилия, оказавшись в нелепой ситуации явного посягательства, на свой, тщательно нарабатываемый, учительский авторитет, стемглав вылетела из класса, словно разъяренная ведьмочка на помеле. Уффф… В дальнейшем, без каких-либо катаклизмов, в силу неординаности столь острого сюжета, конечно же, всё нормализовалось, хотя урок был безнадёжно сорван. А у кого их никогда не срывали? Кстати, справедливость и Вселенская Гармония, всё-таки есть, и она, кончно же, восторжествовала, поскольку, Вячеслав, по окончании школы, достойно отслужив в армии, всё-таки удачно повторив, начавшуюся ещё в школе сексуальную атаку, женился на ней и счастливо живёт в браке до сих пор… В последствии, он, в качестве своеобазного бонуса, хорошо выучил английский язык и приобрёл достойную работу в престижной фирме, а мы, его одноклассники, при встречах, всегда весело вспоминаем этот курьёзный случай, но называем его чрезвычайно просто — Эффект Эмилии.