Вода закипела, и я принялась обдирать шкуры с сосисок.
— Едаууу… — мечтательно протянул из-под моих ног Етиццкий Кот, и с надеждой добавил: — Дауууушь?
Непонятно, что на меня нашло — вероятно, жара, — но я самурайским ударом отрубила целых полсосиски и бросила в тощую рыжую морду, изможденную кормами премиум-класса.
Кот тщательно обнюхал подачку и уставился на меня честными оливковыми глазами.
— Погреууууть… — застенчиво сказал он.
Обругав привередливую тварь, я подобрала и вымыла полсосиску, и закинула в кипяток к остальным.
— На, подавись, гурман!
На этот раз кот нюхал полсосиску с куда большим интересом и даже пару раз лизнул, после чего снова устремил на меня преданный взгляд и раззявил влажную розовую пасть:
— Поломауууть!
— Да ты охренел, скотина!!! — возопила я, и в следующий момент кот с задранным хвостом ускакал по коридору, по-ниндзьячи отталкиваясь лапами от стен на поворотах, а вслед ему пулей просвистела полсосиска. Она в поворот, увы, не вписалась, и осталась лежать на полу не то розовой полкакашкой, не то чем-то еще более неприличным.
Когда все затихло, кот осторожно высунул из-за угла усатое рыло.
— Неууурвы? — сочувственно поинтересовался он, подобрал полсосиску и унес давиться.