Неправда, что время уходит.
Это уходим мы.
По неподвижному времени.
По его протяжным долинам.
Мимо забытых санок посреди сибирской зимы.
Мимо иртышских плесов с ветром неповторимым.
Там, за нашими спинами, — мгла с четырех сторон.
И одинокое дерево, согнутое нелепо.
Под невесомыми бомбами — заиндевевший перрон.
Руки, не дотянувшиеся до пайкового хлеба.
Там, за нашими спинами, — снежная глубина.
Там обожженные плечи деревенеют от боли.
Над затемненным городом песня: «Вставай, страна-а!..»
«А-а-а-а…» — отдается гулко, будто в пустом соборе.
Мы покидаем прошлое.
Хрустит песок на зубах.
Ржавый кустарник призрачно топорщится у дороги.
И мы на нем оставляем клочья отцовских рубах
и надеваем синтетику, вредную для здоровья.
Идем к черте, за которой — недолгие слезы жен.
Осатанелый полдень.
Грома неслышные гулы.
Больницы, откуда нас вынесут.
Седенький дирижер.
И тромбонист, облизывающий пересохшие губы.
Дорога — в виде спирали.
Дорога — в виде кольца.
Но — отобедав картошкой или гречневой кашей —
историю Человечества до собственного конца
каждый проходит по времени.
Каждый проходит.
Каждый.
И каждому — поочередно — то солнечно, то темно.
Мы измеряем дорогу мерой своих аршинов.
Ибо уже установлено кем-то давным-давно:
весь человеческий опыт — есть повторенье ошибок…
И мы идем к горизонту.
Кашляем.
Рано встаем.
Открываем школы и памятники.
Звезды и магазины…
Неправда, что мы стареем!
Просто — мы устаем.
И тихо отходим в сторону, когда кончаются силы.