Однажды у меня была собака. Марк. Маркуша. Далматинец.
Целых шестнадцать лет она у меня была. Появилась, когда ещё сын у меня только в первый класс пошёл, и дожила аж до его возвращения из армии.
А два года назад моей собаки у меня больше не стало. Вот прям ровно-ровно два года тому назад. 4 июня 2020-го.
Сын с её ошейником по всем своим съёмным хатам все два года катается. Начнется второй Апокалипсис: всё, что он кинется спасать — это свою гитару и Маркушин ошейник.
Хорошо ему. У него хоть ошейник этот есть. А у меня — ничего, кроме тонны фотографий и видео…
Вот что обычно делают все бабки, когда помирают их старые лысые пудели? Правильно: садятся вышивать крестиком пуделиные портреты, а потом вешают их на стену в рамочке.
Я б тоже чонить такое вышила, если бы умела. И если б меня ещё с детства не тошнило во все стороны при виде пялец, и ниток мулине.
Зато я ого-го какой спец в строительстве шалашей из говна и палок, и прочих домиков для бездомных поросят. Из того же материала.
Поэтому я взяла немножко фанерной ключницы из Фикс Прайса, немножко морилки из хозтоваров, и чуть-чуть далматинцев с АлиЭкспресса. Две ночи, одна усратая дотла кухня, и вуаля — у грустной бабки теперь есть поросячий домик с Маркушей и с ящичком для валокордина!
Теперь мне тоже есть что спасать, если вдруг внезапно грянет Апокалипсис.
Не то, чтобы я прям вся такая сентиментальная, просто…
Да. Да, блин. Вся такая и есть, кому я вру-то?
Вот у вас когда-нибудь была собака целых шестнадцать лет? Была?
Тогда вы и сами всё прекрасно понимаете.