Крестился, ругался и плакал.
И в песни нырял, и в стихи.
Всю жизнь он мне снился, собака —
Ямщик, что замёрз во степи.
Звенела хрустальная чарка
С остатком хмельного вина.
Уж так мужика было жалко,
И так была песня длинна.
Я думал: «Коварная штука —
Степная позёмка, подчас».
Я думал: «Ну что же ты, сука,
Чекушку не взял про запас?»
А он, синеглазый как мама,
Глядит виновато во сне:
— Не пью — говорит, — я ни грамма.
Один я непьющий в родне.