Человеческое счастье сегодня состоит в том, чтобы развлекаться. Развлекаться это значит получать удовольствие от употребления и потребления товаров, зрелищ, пищи, напитков, сигарет, людей, лекций, книг, кинокартин — все потребляется, поглощается. Мир это один большой предмет нашего аппетита, большое яблоко, большая бутылка, большая грудь; мы — сосунки, вечно чего-то ждущие, вечно на что-то надеющиеся — и вечно разочарованные.

В наше время счастье для большинства людей — это удовлетворение от того, что они получают больше, чем другие.

… то, что большинство людей переживает сегодня как счастье, в действительности является состоянием полного удовлетворения своих желаний, неважно каких по качеству. Если понимать его в этом смысле, оно утрачивает существенные свойства, приданные ему греческой философией, а именно: счастье — это состояние исполнения не столько чисто субъективных потребностей, сколько потребностей, имеющих объективную ценность с точки зрения целостного существования человека и его потенций. Было бы лучше, если бы мы думали о радости и напряжённой жизненности, нежели о счастье. Не только в иррациональном обществе, но и в наилучшем из всех обществ тонко чувствующий человек не в силах удержаться от глубокой грусти по поводу неотвратимых трагедий жизни. И радость, и грусть — неизбежные переживания чувствительного, полного жизни человека. Счастье в нынешнем значении обычно предполагает внешнее довольство от состояния пресыщения, а не то, что неизбежно сопровождает полноту человеческих переживаний.

Так хочется в сырой, дождливый день,
найти тепло, калачиком свернуться
спокойно и блаженно улыбнуться
и сдаться навсегда в любимый плен,
и слушать лишь дыхание твоё,
ведь ради этого и жить наверно стоит,
и не просить чего-то там взамен,
довольствуясь теплом… а много ль надо
рассветом каждодневным и закатом
и знаю точно… этим мы богаты…
что есть очаг, любимый. теплый дом.

У большого счастья — маленькие потребности.