о Параде 1965 года

«Меня вырастили дед и бабушка (им было 4243 когда я родился), оба — фронтовики. Дед с финской до Курской дуги (третье или четвертое ранение, одна нога стала короче другой на 17 см. — инвалидность в неполные 23 года). „Вторые“ дедушка и бабушка — тоже фронтовики. „Второй“ дед начал войну только что выпущенным „лейтенантом“. Наша семья была очень счастливой — все четверо вернулись живыми. С ранениями, контузиями, инвалидностью. Но живыми.

Помню (смутно, дед и мать и бабушка дорассказывали) 9 мая 1965 года. Первый выходной и праздничный День Победы. До этого 9 мая был рабочим днем.

Во дворе д. 10 корп. 2 по Энергетической улице г. Москвы был накрыт стол. Дом был (и остается) 4-х подъездный, 8 этажный. На 114 квартир (знатокам Лефортово напомню, что в 1992 году сменилась нумерация домов). Стол был из составленных столов разных мастей и размеров из разных квартир, сидели на досках, положенных на табуретки.

Жили ещё бедно, на столах стояли тазики с винегретом, картошка в мундире, селедка под репчатым луком, пироги… Черный хлеб. Водка, какое-то вино. Это был единственный случай, когда на улице открыто „распивали“. В нашей деревне это не приветствовалось.

Про яму у „Спутника“ у нас, мальчишек, ходила легенда, что там стояла зенитная батарея, в неё бомба попала, и только этот котлован остался. Погиб весь расчет.

В каждой квартире (а почти половина квартир были коммуналками) нашего дома жил ветеран или семья, которая не дождалась с войны своего отца, брата, сына. Не было никого, в чьей семье не было бы горя.

Нас, дошколят, считали все своими детьми. Старались угостить карамелькой, кусочком пирога.

И это был Праздник — День Победы.

За Сталина уже не пили, за Жукова или Брежнева — ещё не пили. Пили и за живых и за павших.

И я точно знаю, что вот тот День Победы уже никто не „сможет повторить“.

Играли на гармошках, пели. Две тётки (все, кто старше 7 лет казался уже старыми) подрались. Их мужья повздорили, и они тоже сцепились. Мужики уже по сотке мировой приняли, а они еще из друг-дружки космы драли.

Но Это был Праздник! Это был День Победы. Нам давали какие-то карамельки, бутерброды. И все мы, ребятня, были детьми этих всех сидевших за столом. Вернувшихся, и не вернувшихся»

На перекрестке Авиамоторной и Юрьевского пер. (там было расширение, как площадь) танк Т-34 поставили (конец 1960-х, начало 70-х?). И мы, все местные (Синичка, Студгородок, Сортировка, Ухтомка) пытались в него залезть. Всё думали, как открыть люки.

О войне они не рассказывали. Но в конце 80-х, когда стали появляться лозунги «а может лучше было бы …», «второй» дед сказал, что в таком дерьме он себя чувствовал только во время ХХ съезда КПСС. Хрущевских «разоблачений».

И он, и «первый» дед и «вторая» бабушка («первая» бабушка, которая меня растила, была врачом 1941 года выпуска. Хирург. Она не воевала «на передке») говорили, что имя Сталина было «священным». И с его именем действительно шли в бой. «За Сталина», «За Родину».

Очень часто, последовательность была именно такой (я это раза три — четыре от них слышал).

Только Сталин для них был равен Богу. А сейчас и без этого церквей хватает.

У моего деда за финскую и с 194143 (Курская дуга) ни одной награды не было. Только нашивки за ранения и инвалидность. Льготы были, уважение, даже гараж разрешили во дворе построить, когда Запорожец с ручным управлением выдавать каждые 7 лет стали. Но Герой — это Герой Советского Союза.

Когда я родился дедушке и бабушке было было 42 и 43 года. Они снимали полдома в Подмосковье каждое лето.

Как-то раз я услышал от бабушки в адрес владельца соседнего дома — «власовец чертов». Спросил, почему она так его назвала? Оказалось, что он воевал, попал в плен, «перешел» на сторону Власова (как тогда нам это представлялось… ну не Гитлеру же он служил)

После Победы отбыл 10 лет. Вернулся инвалидом. Его тихо ненавидели все. Не здоровались. Но при этом он был Ветераном Великой Отечественной, и «гражданским» инвалидом 1 группы со всеми льготами и выплатами. Жил в своем доме с огородом на 20 соток.

Это я вспомнил для тех, кто любит про «кровавых СМЕРШевцах» писать.

Когда 9 мая приходили к нам гости, то только Знак «Ветеран ВОВ» у них был. Те, кто войну заканчивал, у них было всего и довольно много, а те, кто в первые два года «остался жив» — почти ни у кого ничего не было.

Сейчас тяжело передать то, что мы, выросшие в семьях фронтовиков, ощущали «тогда» 9 мая. Это была и гордость за Победу, и непонимание, как «мой дедушка» — самый добрый человек на свете, хромающий на одну ногу, которая на Курской Дуге «укоротилась» после 3-го или 4-го ранения — тот самый герой Войны. Хотя и не носит наград.

Что бабушка, каждое утро готовящая завтрак — выпускница Московского мед. ВУЗа 1941 года, сразу направленная хирургом, со шпалой в петлице на фронт, а после отгона немцев от Москвы — хирург в госпитале № 5002 (после войны — 29 гор. больница). И она тоже герой.

А как они могут быть героями, если они мои бабушка и дедушка?

«…у «Спутника» на «яме» что творилось. Никто ничего не организовывал. Погода была отличная, люди вывалили на улицу, песни под гармошки, водочка. Мужики впервые за 20 лет награды надели. И улыбались и плакали. Воистину это был день добра. Потом при Брежневе началась заорганизованность.

Мне было 10. Прекрасно помню этот день. Правда толком еще не врубались что это взрослые так отмечают, только с раскрытым ртом наблюдали. Казалось что вся Москва вышла из домов.

А про батарею в самой яме может и правда. Вот только яма это осушенный Синичкин пруд на Введенских горах когда речку вроде как в 1905 заключили в коллектор.

Самое противное что, начиная с 1970-х появилось понятие «ветеран». До этого 30 лет были просто фронтовики, тогда еще молодые мужики и никто этим не кичился. Так вот наряду с реальными фронтовиками к ветеранам примазалось большое количество людей просто по возрасту.

Не военных тыловиков, не военных снабженцев, а тупо канцелярских крыс, которые в школах рассказывали мелким о своих «подвигах». Вы не обращали внимание на такую мелочь как орденские планки. Пригашенные ветераны почти никогда не надевали на встречу ордена/медали, потому что боевых наград у многих просто не было. А иконостас состоял из всяких «За доблестный труд» или «За оборону…» которые вручали практически всем взрослым тогда и к которым присоединилась позже куча юбилеек начиная с 1947 «800 лет Москвы» с Долгоруким. Как-то так.

И еще нюанс. Может помните в парикмахерских перед мужским залом были таблички «Участники Первой мировой войны, Герои Советского Союза (соц.труд сюда же), инвалиды ВОВ обслуживаются вне…»

«И я помню до 1965 года вроде, как и не праздник был, верно некогда было праздновать. В 1965 году писатель Смирнов прислал большую значимость этой даты, с его подачи стал выходным днём.

Мой папа — ветеран войны (брал Берлин), первый раз пошел на банкет в свою контору!

Всем двором отмечали до позднего вечера пели песни, вспоминали и поминали погибших. Мы дети по 812 лет были рядом, учили эти песни и помним до сих пор! Вечная слава героям!»

«Пережил, и знаю не понаслышке что такое ВОЙНА. Жили хорошо до войны, были даже некоторые сбережения, работали и отдыхали нормально. А вот пришла война — все до нитки было отдано фронту. Остались раздеты и разуты — ходили по краю зарабатывая на банку кукурузы по селам — мама была рукодетильницей и в холод и в дождь. А после войны, опять же все надо было восстанавливать разрушенное войной — хлеб по карточкам — 250 грамм на ребенка, и 400 грамм на служащего, плюс очереди чтобы отовариться, плюс огороды которые надо было обрабатывать. Это эпизод жизни, плюс страх за свою жизнь и жизнь ребенка»

«Рано или поздно мы перестанем отмечать 9 мая, победу над Наполеоном тоже ведь когда-то отмечали, но время неумолимо стирает тот восторг и гордость который мы испытывали в далёком детстве, когда они ещё были с нами, те герои ковавшие победу.

Бессмертный полк, была отличная идея, но в свете последних событий увы для многих уже не актуальная. Важно хранить память, и передавать её следующим поколениям, а не греметь железом по площадям, заставляя весь мир относится к нам как к воинствующим каннибалам с ядерными гранатами на шее».

«Я помню ветеранов войны в 1950-ых годах — на каталках, в гимнастерках с одной единственной медалью «За взятие Берлина», с гармошками по широким плечам видно было — какие это могучие были мужики.

А вот день победы тогда — не праздновали так широко. Люди выпивали, танцевали под патефон во дворах и не вспоминали ничего просто плакали»