Весь — боль! Беднягу фельдшера прогнал.
В часы последней нестерпимой муки
Утешны разве что любимой руки,
Ещё — сестры… Безрадостный финал.
Зашёл Тургенев. Вовремя. Нужда,
Чтоб некогда рассоренному другу
Подать молчком на примиренье руку,
И глупая похерена вражда.
Он угасал. Ни солнца, ни друзей.
В руке перо. Укрыты ноги пледом.
Как и всегда сочувствующий бедным,
Но более всего — стране своей.