На вокзале, как письмо без марки,
Я застрял — глазею битый час:
Женщины, огромные, как барки,
Проплывают будто напоказ.
После хрупких, высосанных джазом
С лаковыми коготками дев
Я от радости теряю разум,
Настоящих женщин углядев.
Едут по своим углам медвежьим,
Где со скуки удавился б черт,
Чтоб уже наутро с маслом свежим
Их обратно в Ригу поезд пер.
Эти ноги толстые, слоновьи
Беспощадно топчут все подряд.
Камни крякают от их здоровья,
Лестницы беспомощно скрипят.
Жаль, Верхарн великий жил так мало,
Посидеть со мной прийти не смог.
Вот бы слух и глаз ему ласкала
Тяжкая походка этих ног!
Колыхаются большие бедра,
Опьяняя, как старинный ром:
Женщины, таща мешки в ведра,
В дверь, толкаясь, лезут вчетвером.
Трубным звукам голоса подобны,
Рухнет в обморок от них эстет.
Даже в стариках они способны
Пробудить былой любовный бред.
После хрупких, высосанных джазом
С лаковыми коготками дев
Я от радости теряю разум,
Настоящих женщин углядев.