Он точно музыкантом был, тот зодчий,
Который стенам храма голос дал,
Впервые грубою рукой рабочей
Свободный звук навеки обуздал.
Не мистика, не опыта лоскутики
Не экзотический восточный джинн —
Всего лишь тайны физики, акустики
И грубый керамический кувшин.
Голосники, вмурованные в стены,
В поющий «парус» — между арок свод…
Сей вклад навечный, словно клад бесценный,
Благодаря ему весь храм «поёт»…
Кувшины в стенах, сферы пустотелые —
Заморские ль, из глины ли родной —
Впускают в наши души запустелые
Звучание реальности иной,
Вибрации времен давно минувших,
Загадочные предков голоса…
И в наше дэ эн ка сквозь наши уши
Они на всех вплывают парусах…