Северный посёлок на Камчатке,
В устье зашугованной реки.
У медпункта, как по разнарядке,
Собрались с рассветом мужики.
Старый фельдшер выглядел устало,
Он с больным промучился всю ночь.
«Всё, что смог… И дело лишь за малым:
Отвести в район, здесь не помочь…»
«Как в район? Пуржит вторые сутки!» —
Загалдел взволнованно народ.
«Даже пса не выгонишь из будки!
Не пройдёт тяжёлый вездеход».
Дед Матвей в разгаре суматохи,
По старинке нюхая табак,
Пробурчал: «Ну, коль дела так плохи —
Выводи, народ, своих собак.
На упряжках ездил я когда-то
И дороги знаю все окрест.
Ну, а что силёнок маловато —
Бог не выдаст и свинья не съест!»
Но не в масть легла сегодня карта,
Так тряхнуло, что пробил озноб.
Кувырнулась старенькая нарта,
Неуклюже врезавшись в сугроб.
Злобный ветер тешился во мраке,
Но двоих беспомощных в пургу
Грели поселковые собаки,
Окружив телами на снегу.
Недоступна зимняя дорога —
Замело снегами перевал…
Пар густой струился над сугробом,
Словно знак кому-то подавал.
С высоты искали эти знаки,
Круг за кругом делая облёт.
Но людей опять спасли собаки,
Радостно облаяв вертолёт.