Почему я никак не могу поймать твои мурашки? Я бы хотел
Прижимать их губами в одуряющей духоте,
Из которой все — запах дома: сандал, череда, табак,
Из которой мне зрим человек: он прекрасен, печален и наг.
А теплая кожа — это карта мира в тысячи разных тонов,
И я называю твои родинки в честь земных городов,
Потому что здесь география моего абсурдного счастья,
Хотя вся эта кожа является только маленькой частью
Того, что больше всех карт, поверхностней, звездных атласов:
И мне зрим человек — абрис Бога и великого хаоса,
Человек, мной любимый — и это лишь крепнет с годами,
Человек, чьи мурашки я так долго ловлю губами.