И пока я говорю строго, выговариваю,
и пока во мне клокочет ядовитое варево
и, выплёскиваясь, исходит паром,
ты просто слушаешь
и внимательно смотришь в глаза мне,
словно ищешь нечто особое, без названия —
что заложено в нас недаром, а так: ДАРОМ.
А найдя, ко мне кидаешься, трёшься о щёку носом…
Так взрослеют дети; так детство живёт во взрослом
И сквозь строгость — хочется улыбнуться,
потому как дай Бог любому — такого дара!
А слова — всего лишь слова, и они — не кара:
наказание — это когда нельзя прикоснуться.