Среди звенящей гулкой тишины
Лишь два крыла раскрытые видны
И ангелов смутившиеся лица.
А мы с тобой, наивны и смешны,
Качаем мяч зардевшейся луны
По лугу из ромашкового ситца.
Казалось, этот день длиною в год,
Из памяти и сердца не уйдёт
Он будет бесконечно в жизни длиться.
А вышло всё совсем наоборот:
День этот — ординарный эпизод,
Где я лишь я, и ты, друг, не из принцев.
Но в странный мир, оставленный в тени,
Уходит время, ускользают дни.
И пропасть по ночам всё чаще снится.
Как хочется из этой западни
Мне вырваться, но память боль всё длит
В стихе, написанном на вырванной странице.