Слово мое невольное,
словно души ожог,
больно ли, больно, больно ли
в руки твои, дружок?
Горе носила, маяла,
таяла в горле боль,
мало ли, мало, мало ли
давнего за тобой?
Горе лечила травами,
гордою не была,
в небе горели — правое,
левое — два крыла.
К ним не была неласкова,
в памяти уберечь
вести, листочки, ласточки
рук твоих, губ и плеч;
степью плела безбрежою,
сердце свое губя,
нежное, нежно-нежное,
тайное для тебя…
Душу тащили волоком,
волнами ковыли,
полем, полынью, пологом
бедной моей земли;
не разрешит от бремени,
не утечет вода,
сон до поры до времени,
думалось — навсегда.
Рвется мое неведенье
к морю, где воздух свеж;
слышишь, страна Леведия,
скрип половецких веж?
И прорастет в великое
слово невелико,
веткою, повиликою
в звездное молоко…