Я её рисовал на обрывках несбывшихся снов,
На холстах простыней, на изгибах причудливой тени.
Сотни красок смешал в яркой гамме ролей-воплощений,
Обречённый на риск, как в пустыне слепой змеелов.
Красота — это яд, безнадёжность — зыбучий песок.
Рампы свет не щадил, обжигая триумфом актрисы.
И не смела душа в простоте отыскать компромиссы.
Я любил божество потому, что иначе не мог.
Завершился спектакль и овации с криками «бис».
И в гримёрке она средь цветов, чуть слаба, чуть раздета.
Лицедейство прошло. Безупречная схожесть с портретом,
Тем, что я написал и принёс в зазеркалье кулис.