—Я никогда больше не смогу чувствовать себя одинокой и отчужденной от толпы. Моё сердце бешено колотится, но всё-таки мои руки и ноги дрожат. От всей любви, которую мне доказали после моей смерти, я покрываюсь гусиной кожей. Я не думала, я не хотела, чтобы меня окружали таким вниманием. Почему я раньше не знала, что я не одинока? Конечно, меня легко любить, но только когда я с микрофоном в руках, на сцене. Две тысячи человек в зале. Потом мне звонят, меня поздравляют, мне говорят: «Ты была великолепна», меня обнимают. Но все это только вихрь. Нет времени ощутить, что это уже в прошлом. А когда театр пустеет, когда две тысячи зрителей уходят, что остается? Одиночество. Я хотела покончить с собой не потому, что ненавидела себя, или кого-то еще, но жизнь без Луиджи Тенко стала для меня невыносимой. Я хотела уйти к нему и сделать на небесах то, что не смогла сделать на земле. Я хотела умереть без всякой ненависти к себе, я хотела умереть, как делают скучное домашнее задание: решительно, прилежно, не желая себе зла.