А после последних следов
и стай, улетающих в лето,
наступит пора холодов.
Зима — заповедник запретов.
Сугробы угробили быль.
На крашенных крышах подушка.
Но тащится автомобиль
дорогой, где ждёт деревушка.
И там, в одиночестве дня,
засыпанном памятью снега,
вновь печка попросит огня.
Её не растопишь с разбегу.
А бережно за берестой,
в романе с романом-газетой,
получишь огонь золотой
навстречу планете согретой.
И чёрный завертится дым
по трубам до серого неба.
Христа не рисуют седым.
Он стареньким в сущности не был.
Не годы мои заморозь,
зима, а наполни заботой.
Чтоб в доме тепло занялось,
а чувства согрелись охотой.
Ну, хоть не охотой, а так
они шевелились немножко.
Зима — не тюрьма, не колпак,
а с летних запасов кормёжка.
