Мне снилось Счастье.
Когда мне было 18 лет, я встретила свою первую любовь. Звали его Бахыт, на казахском это означает «Счастье». Это был самый красивый мальчик на нашем факультете, у него было море поклонниц, но смотрел он на меня. Мы долго переглядывались, улыбались, а потом я подошла и познакомилась с ним. Я же девушка решительная. У него была всегда такая хитренькая очаровательная улыбка, глазки блестели, и всегда соленые губы. Когда мне было 19, он погиб. Его повесили. С тех пор прошло более двадцати лет, но он мне до сих пор снится. Сегодня он пришел ко мне, одетый в свою любимую синюю рубашку. Так же хитренько мне улыбался, говорил «привет Жанулька, как дела?». А я стою перед этим молодым мальчиком, ради которого я была готова умереть, и говорю ему «Представляешь Бахыт, мне уже сорок. А ты так и остался молодым, моим золотым, прекрасным» и плачу плачу, так жалко, что я 20 лет живу без него. Утром, когда я просыпаюсь, мне тошно открывать глаза, потому что этот мираж уходит, я снова в реальности, надо везти детей в школу, бежать работать, я на чужбине. А мое Счастье так и остался там, в моих снах. Молодой, 20 летний, не привел меня в дом к своей маме, не стал отцом моих детей.
Моего дедушку Хамита Ергалиева ранили на фронте. Он воевал на втором украинском фронте. С поля боя его вытащил его подчиненный украинский парень Петр Мардак, молодой мальчик лет 20. Когда дедушку ранили, он вынес его с поля боя, толкнул в окоп, но самого его там убили. Я думаю, дедушка всю жизнь нес в себе это чувство, когда кто-то пожертвовал своей кровью ради тебя, наверное, это что-то пограничное с чувством вины. Потому что когда он стал Народным поэтом Казахстана, он посвятил Пете балладу. Называется она «Мне снился Петя». Дед был не из тех, кто любил рассказывать про войну, обвешавшись орденами. Он тему войны ненавидел и никогда не рассказывал. Но Петя снился ему до самой смерти. У него в поэме есть такие строки:
Я стар…
Мне тяжела поклажа.
Семидесяти долгих лет.
А для тебя с поры далекой
Ни времени, ни смерти нет.
Но я безропотно сегодня
Приемлю правды этой власть:
Ведь только я один и видел,
Как жизнь твоя оборвалась.
Дед любил украинский народ, он является автором поэмы «Аыз ата» о Тарасе Шевченко. Наша семья живет благодаря одному украинскому мальчику.
К чему я это рассказываю.

Скоро 40 дней со дня расстрела мирных жителей в Казахстане. 40 дней у тюркских народов считается транзитным периодом, мы провожаем умерших через 40 дней, мы встречаем новорожденных через 40 дней. 40 дней, по поверьям тюрков, период когда душа и тела еще не разлучены, или еще полностью не соединены. На 40-ой день казахи проводят поминки по умершим и считается, что душа окончательно ушла на тот свет. Эти мальчики, среди которых те, кто вышел на мирный митинг, те, кто просто шел в магазин и был застрелен, те курсанты, которых эта сучья власть отправила защищать режим, подсунув их как приманку. Заметьте, они же не выставили своих бравых собровцев против митингующих. Или тех, кто сейчас занимается экзекуциями в сизо. Они выставили 18 летних мальчишек, которых сами же митингующие и отбивали от группы провокаторов. Мой брат сам дрался за них на площади. Все эти погибшие мальчики, мужчины, женщины и дети, для которых теперь нет ни времени, ни смерти, ни боли, ни радости, будут сниться. Сниться своим матерям, сестрам, дочерям, женам и девушкам, своим отцам и братьям, друзьям, ведь те так много им недосказали, недообнимали, недоцедовали. Как снится мне мое Счастье или снился Петя моему дедушке.
Эти люди будут и сниться тем, кто их убил. Да да. Они будут приходить к ним. Это однозначно.

Помните такого детского советского писателя Аркадия Гайдара, тот который написал про Тимура и его команду, Чука и Гека. Настоящая его фамилия Голиков. Он возглавлял карательные отряды, которых отправляли в Хакасию для подавления восстания. Это был человек, который с особой жестокостью сжигал деревни, измывался над местным населением, расстреливал тех военнослужащих, которые отказывались участвовать в пытках. Кайдар — это хакасское слово, означающее «Где». В казахском языке оно звучит как «айда». Это тюркское слово. Так жители хакасских деревень кричали, когда видели карательные отряды и прятались. Оттуда и его писательский псевдоним. В старости, как он сам писал позже, ему снились все эти люди, которых он убил. Он пил, впадал в страшную депрессию, пытался покончить собой. Такова участь палачей.

Я желаю такой же судьбы всем тем нелюдям, которые сейчас пытают казахов утюгами, засовывают иглы под ногти, которые выдернули людей из дома и убили их в сизо, которые вели прицельный огонь по митингующим, которые беспорядочно стреляли в машины с детьми и престарелыми, которые приходили их выкапывать. Я желаю такой участи… нелюдям