Под перебор застольных песен мерцает планов громадьё. Ещё ты свеж, румян и весел, спешишь не упустить своё. Заглянешь каждому в окошко, наобещаешь благодать, раздашь подарков понемножку — кому и множко, как сказать? Ложится снега дивный полог, и ты над всеми господин. Но помни: век-то твой недолог — всего лишь год. Всего один.
Смотри, вон там, в углу, усталый, освободил свой пьедестал. И ты когда-то станешь Старым, таким, каким вот этот стал. Юнец при всём честном народе волшебный посох отберёт, и, чокаясь, тебя проводят, и с Новым встанут в хоровод. И к новичку Снегурка ловко прильнёт. На кой ей старый дед?
На посошок! Тонка издёвка, когда и посоха-то нет.
Сквозь анфилады шумных комнат — в метель, где света не видать…
Потом, тебя, конечно вспомнят. И разным будут вспоминать. Один вернуть тебя захочет, а кто-то, плача и скорбя, прошепчет неспокойной ночью, что лучше б не было тебя! И не надейся в этой жизни пройти с улыбкой, налегке: восторгов рёв и пепел тризны тебе нести в своём мешке, и с этой ношей кануть в Лету, как тысячи таких, как ты. Считай, и выбора-то нету, так поумерь свои мечты. А то попробуй всё же чудо. Не первым будешь, ясен глаз, но вдруг вот так вот, ниоткуда, вот именно на этот раз?! Мы сами плохо в это верим, не сказка всё-таки, а жизнь, но пусть все беды малой мерой, раз уж без них не обойтись! Не пополам с добром и светом, а вроде перчинки в котле… Мы все мечтаем лишь об этом, любой живущий на земле. Мы тоже малость в этом шарим, нам тоже не по нраву мрак…
Так ты уж постарайся, парень!
Чтоб только добрым.
Только так.