Я думаю, Сервантес не в обиде,
И требовать не будет гонорара,
А также сатисфакций неразумных,
Коль назову героя — Дон Кихот.
Его давно уже признали страстным
Заступником несчастных (малость странным),
Таких и в двадцать первом есть немало,
Кихот наш, он же Дон, — один из них.
В плащ завернувшись бзиков и сомнений,
Расчёсывая давние болячки
Сердечной смуты, зло-непроходящей
(Кто в чьих-то шашнях что-то разберёт),
Он проявил славянскую смекалку
Плюс хитроумность доблестных идальго:
Нытьем, вестимо, делу не поможешь,
Но можно горло перегрызть себе!..
А потому, — в доспехи облачившись
И тазик на башку воодруживши,
Он оседлал свою худую клячу:
— На мельницу, дружочек Росинант!
На мельницу! Про мыльницу забывши,
А также про плоды цивилизаций —
Кальсоны и рубаху с подогревом.
(Потом вернулся и добро забрал…)
Наш славный рыцарь полночью осенней,
Когда с гнилых болот так тянет серой
И прочими отходами «военки» —
Там, в преисподней, вот такой же смрад!..
Добрался, наконец, до вожделенной
Той мельницы, где правит Дульсинея,
(Но в целях нашей речи облегченья,
Её мы просто Дусей назовём)
Что было между ними — дань романсам!
Случился — губернатор Санчо Пансо,
Который был помощником у Дона,
По кличке «Поросеночек Санёк»,
Его однажды Дон назвал жадюгой.
Санёк вдруг разобиделся на друга,
Как говорится, сделал финт ушами,
Теперь имеет остров и бабло.
И вот сошлись осенней хмурой ночью
Два старых друга, только разлучённых,
Под парусами мельницы «У Дуси»,
Где у неё был миленький кабак.
О том, о сём, о прошлом — перетёрли,
Санёк хвалился правильным правленьем,
Он вспоминал советы Дон Кихота,
Но, делал, боже мой, наоборот.
А Дульсинея, то бишь, наша Дуся,
Им подавала пиво и закуски,
И щёчки рдели, и сияла блузкой…
Кого же наша Дуся предпочтёт?
Худого, изможденного идальго
Иль толстенького пухленького Санчо,
Богатенького, словно Буратино,
Который ветрячок ей преподнёс?
Увы, но шансов нет у Дон Кихота.
Приятней Дусе быть на содержанье
И яблочком по блюдечку кататься,
Чем в жены к худородному идти.
Таков конец истории печальной,
Печальней, чем «Ромео и Джульетта».
Наш Дон Кихот, не взвидя бела света,
Копье схватил и ветрячок разнёс.
А свита губернатора Санёчка,
Не долго думая, его окоротила
И отнесла в ближайшее болото…
И сгинул наш защитник Дон Кихот!
********************************
Когда поэт решает донкихотить,
Он, пикировкой занимаясь в рифму,
На львов свирепых и на рукокрылых
Бросаясь в одиночестве своём,
Уставившись в глухую бесконечность
В заманчивой пучине алкоголя,
Но вырвется из смрадного болота.
Я в это верю. Даже поручусь!