У тоски земной неземной предел.
У судьбы порой роспись яркая.
Помнишь, как давно черный ворон сел
На капот. С утра громко каркая?
Просто так летел на зеленый свет,
Обронив перо между ветками?
Или тайну нес из далеких лет
На крыле своем черной меткою?
Ты читай стихи. Не ищи меж строк
По каким басам память множится.
В ней мелькнет вдали «черный воронок».
Обомрет душа, сердце съежится.
До чего ж он стар наш подлунный мир,
Где судьба людей горем лепится.
Сколько их ушло в прорву черных дыр
По чужой вине и нелепице!
Кто поник за «так» буйной головой
С верою в груди в благодетеля,
Знает, может быть, черный ворон твой.
Триста лет ему быть в свидетелях.
Для стихов полно всяких разных тем.
Да увы, не быть светлой повести.
«Ворон на кресте не по теме нем.»
Как укор эпох горькой совести.
