Гоню порою мысли о тебе…
Ведь всё прошло и прожито немало
И «ходики» всё так же на стене
По судьбам ритм диктуют нам упрямо.

Рассвет встречает снова новый день,
Переплетая праздники и будни,
Но память незаметно, словно тень
За мною вслед идет, как верный спутник.

Я не борюсь уже с судьбой своей,
Она меня везёт, как в колеснице,
То путь завален грудами камней,
То вдруг мы с ней парим над ним, как птицы
… показать весь текст …

Это было в начале измены,
Осень рделась в пунцовости крон,
Холодало, потом перемены
И ветров завывающий стон…

Обнаженные клены зачем-то
Стали близкими, ближе чем ты…
Стихла боль и разорванной лентой
Пали наземь, как листья, мечты

Всё проходит и с первым морозом
Станет пусто, лишь крик воронья
От тебя исцелит, как гипнозом,
Только я теперь буду не я…
… показать весь текст …

Идиллия мироздания нового дня творило настоящее, прокладывая верный путь из прошлого в будущее. Прозрачность воды проявлялась трёхмерностью восприятий оборванных кадрах кинопленки, что лежали прямо тут, на её зеркальной поверхности. Кажется, вода знала всё и ничего. Вечность томилась в иных мирах, заполняя собой пустоты в разметке нуля до бесконечности. И пока голова стремилась постичь бытие, тело достигло порока.

Тишина натянутой тетивой, дрогнула, оборвалась… и застыла, где-то высоко в кронах густой листвы. Ветер постигший высоту, парил парашютами одуванчика. Трепет одиночества застыл в параллельности от нежелания сбыться. Прямота парадоксов ничуть не смущала оттого, как рыба мудрости, задолго до нас, скользила отдалённым парусом в межгалактическом пространстве. И вот… заклокотал мотор. Кинематограф устало крутил похожую пленку, что довершилась некогда памятью. Судьба, в который раз, принимала форму ладони и медленно-медленно рисовала линии.