Очень скучно, а потому купила за пятиалтынный книжку и буду писать свой дневник. Прежде всего опишу, как я живу. Встаю в десятом часу, пью чашки три кофею и ем московскую сайку, а иногда и две; потом завтрак, потом обед; между обедом и завтраком пьем чай, а после обеда кофей; в восемь часов вечера опять чай, а там, как папенька придет из лавки, ужин и ко сну…

Перед обедом и перед ужином едим с маменькой клюкву, кедровые орехи, подсолнечныя зерна, мятные пряники, моченые яблоки или что-нибудь в этом роде. Я так привыкла что-нибудь жевать, что когда бываю в церкви и жевать нельзя, то, даже, слюна бьёт; а всё оттого, что скучно. Впрочем, и в церкви ем просвирку. Маменька и то говорит: «жуй, жуй, дура, пока ещё замуж не вышла, а там Бог знает какой ещё муж попадётся; может и запретит целый день жевать-то». Мне девятнадцатый год, а меня уже смотрели больше чем двадцать женихов, но всё расходилось, дело из-за папенькиной скаредности, или женихи были для меня слишком низки. Сначала было стыдно показываться женихам, а потом ничего. Что-ж, за кого-нибудь ведь надо-же выдти замуж. Записала-бы фамилии моих женихов, да забыла их, а иных не знала как и зовут. Кому-то я достанусь?

Гадала и на «Царе Соломоне» и на воде — всё выходит Василий, только ведь Васильев много.

* * * Сегодня по Лиговке мимо наших окон провезли четырнадцать покойников. За одними купеческими похоронами ехало тридцать три кареты. К завтраку пришла сваха Антиповна и сватала мне жениха из актёров, но маменька сказала, что уже тогда лучше выдать за становаго. Целый день скучала, потому что не могу много есть, так как нечаянно прикусила себе язык и он очень болит. В молодцовской комнате нашла книжку, но без начала и как её название — не знаю. Пробовала читать, но скучно. Как начну читать, так ко сну и заклонит. А ведь прежде любила читать, но папенька с маменькой всё ругались за это, а я и отвыкла. Вечером была с кухаркой у всенощной. В церкви стояло много солдат. Один из них был очень хорошенький и совсем с офицерским лицом, а ведь солдаты из простых мужиков.

* * * Сегодня целый день спала, а вечером была в бане и слышала от бабки, что наша соседка вдова Самострелова связалась со своим кучером. Вечером папенька пришёл из лавки пьяный и ругал маменьку разными скверными словами, а меня назвал кобылой. За ужином до того наелась, что еле вышла из-за стола.

* * * Ко мне сватается мусорщик и будет смотреть меня в Воскресенье в Прикащичьем клубе, для чего мне шьют новое платье. Папенька говорит, что мусорщик этот очень богатый купец, так как недавно выгодно обанкрутился, но крив на правый глаз. Маменька сказала, что нам с лица не воду пить. Сегодня наш прикащик Николай подарил мне шеколаднаго Наполеона и я его съела после ужина. Вечером он встретил меня в корридоре и вздохнул. «О чём, говорю, ты вздыхаешь?» «Об вас», говорит. А он очень не дурн собой, но жаль, что прикащик.

* * * Сегодня, поутру, мимо нас везли на кладбище генерала с музыкой, но я проспала. Такая досада! Ничего хорошаго не видишь. Ходила с маменькой за компанию в баню. Это второй раз на этой неделе, а придя домой съела фунт кедровых орехов и на гривенник клюквенной пастилы. Николай подарил мне сахарнаго лебедя. Дурак! А впрочем и за прикащиков замуж выходят. Папенька тоже был прикащик, да ведь вышел-же в купцы.

* * * Примеряла новое платье и при этом заметила, что с Рождества потолстела в талии ровно на два вершка.

Вечером была у всенощной и любовалась на одного певчаго. Загляденье! Ежели-бы этотъ певчий был богатый купец, то с радостью-бы вышла за него замуж. Николай подарил мне жестянку леденцов. Должно быть влюблён в меня. А что не написать ли ему любовную записку?

* * * Вчера меня смотрел в Прикащичьем клубе мусорщик. Это очень старый купец с шишкой на носу и я очень рада, что он напился с папенькой и обругал его сволочью.

Весь вечер танцовала с очень приятным кавалером. Он блондин с брюнетным отливом и два раза назвал меня бутоном, а маменьку величал мадамой. Разсказывал, что служит кассиром в банке и получает восемь тысяч, а также просил, чтоб я приходила в Воскресенье в Летний сад, после чего повёл меня на хоры и украдкой поцеловал руку. Ах ежели-бы ему придать глаза нашего прикащика Николая и усы певчаго, то он был-бы совсем картинка!

* * * Сегодня Николай подарил мне коробку винных ягод и назвал меня купидоном. После обеда спала и видела во сне кассира. Будто я лечу на воздухе и падаю в его объятия, а он стоит на траве в кустах и держит в руках ружьё, но вдруг сделался шум и я проснулась. Оказалось, что папенька пришёл из лавки домой пьяный и хочет бить маменьку поленом. Такая досада! Даже и сна-то путнаго не дадут до конца увидеть.

* * * Мимо нас провезли одиннадцать покойников. После обеда спала четыре часа, ела клюквенную пастилу и написала Николаю цедулку. Вот она: «Ах скажи мне, мой брюнет, ты влюблён в меня иль нетъ?»

* * * Покойников было девять. Целый день грызла подсолныхи. Вечером пришёл Николай и принёс мне медовую коврижку. Я ему отдала цедулку. Вместо ответа он обнял меня и поцеловал. Это было в корридоре.

* * * Ела мак. Была в бане. Николай принёс мне пяток апельсинов, но лишь только хотел поцеловать, как откуда не возьмись маменька и дала мне по затылку. Папенька и маменька ругали меня целый вечер и сбирались оттаскать за косы, но я спряталась под кровать. Николая выгнали. Прощай, моя любовь! Ну, да, ничего, остался кассир.

* * * Сегодня была с подругой в Летнем саду. Кассир был тоже там. Звал нас пить шеколад, но мы не пошли. Говорит, что не может жить без меня и всё жаль мне руку. Ах, как он мне нравится! Нет, он не в пример красивее Николая.

* * * Сегодня ходила в Гостиный покупать сапоги и видела кассира. Повёл меня в проход и угощал у пирожника сладкими пирогами. Разсказывал, что хочет поступить в гусары и взял у меня на память бирюзовое кольцо змейкой.

* * * Была у Владимирской, у всеношной, виделась с кассиром. Звал меня к себе на квартиру, но я побоялась. Вследствие отказа хотел принять яду, а потом застрелиться, но я просила обождать до Субботы. Обещал.

* * * Целый день ела клюкву и думала: идти-ли мне к нему на квартиру или нет? Решила идти с подругой.

* * * Только и дела — думаю об нем. Даже и покойники не интересуют. Была в бане, но без всякаго аппетиту.

* * * Ах, как мужчины коварны! Ах, как они врут и какие изменщики! Окно моей комнаты выходит на крышу соседняго дома и перед самыми стеклами дымовая труба. Сегодня только что встала поутру и подошла в дезабилье к окошку, как вдруг на трубе заметила трубочиста, хоть и трубочист, а вс-же мужчина. Я отскочила от окошка и начала на него смотреть из-за угла; но какой-же был скандал и как у меня оборвалось сердце, когда я в этом трубочисте узнала кассира. На его мизинце блестело моё бирюзовое кольцо. Я хотела упасть в обморок, но не могла. Коварный мерзавец! Трубочист, а смеет разсказывать, что он кассир в банке и получает восемь тысяч? Пропала и вторая моя любовь! Целый день плакала и не могла съесть даже и фунта орехов. Господи, хоть уж-бы за кого ни-на-есть выдти замуж, а то чувствую, что пропаду ни за копейку!

* * * Целый месяц не писала своего дневника. Во-первых лень, а во-вторых о чём писать? Целые дни сплю и ем и жду, кому-то я достанусь. Глаза опухли от сна да и челюсти болят. Маменька говорит, что это от еды. Вчера у нас на дворе случилась история… Впрочем, это я, кажется, видела во сне. Всё перепутываю, что вижу во сне и что наяву. Вчера по просьбе маменьки съела писать заздравное поминанье и вдруг забыла как зовут папеньку. Насилу вспомнила. Да, история. Вижу я, что вдруг спускается с неба огромная корзина с яблоками… Нет, лучше в другой раз. Страшная лень да и клонит…

На этом месте дневник кончается. В книжке виднеются крошки от булки и раздавлена муха.

1874 г