— Поплачь, поплачь, милая… Слезами горючими смой печали свои, сердешная… Слезу, её ведь почему горючей кличут, она закипает в душеньке нашей замученной, так закипает, что силу обретает волшебную… Почему волшебную? Так она ведь назад горем-печалью вертается обидчику… Он-то не ведает, мучитель твой, что слёзы твои ему сто крат отольются. Отольются-отольются, милая, свинцом да кнутом обернутся, замучают его, обидчика твоего… Не хочешь этого? Да что ты, душенька, неужто любишь его, супостата этакого? Вот оно, сердце женское, мягонькое да милосердное, всё прощает, всему сострадает… Только, душа моя, прощая, себе ты жизнь возвращаешь, а ему уже от перста Божьего не уйти… Так уж жизнь наша устроена, так уж свыше определено…