Слушай, принцесса. Сиди-ка и дальше в башне.
Быть тебе вечно сырым тестом, Фроловой невестой, кисейной барышней.
Вон, гляди, слезают с насеста; вьют шершавые гнезда.
А твоей головой болезной — разве что забивать гвозди.
Поздно нынче, принцесса, трепетать и веночки мерять.
Женихи говорят, сердце твоё холодно, будто пелядь.
Волос сед, а ум слишком долог.
Так что никто не лезет к тебе под полог.
А те, кто лезут — ахают, да дают дёру.
Мужики привыкли к бабе, а не к бретёру.
Смотри, не впускай никого ни в сердце, ни в тело…
А то так и останешься не у дела.
С разбитым корытом, да со лбом, тряпицей накрытым.
Ахать, цедить слёзки сквозь узорное сито.
А башня — она башня. Она не предаст, не свалит.
Другой письмецо не отправит, суп не отравит.
У неё мох на стенках, в подвале мыши.
Вот, башня тебя, родная моя, и слышит.
Когда ты заходишь в подъезд, и вслепую звенишь ключами…
И то ли пить, то ли выть от отчаяния…
И кулаком её в кирпичную жесткую кладку!..
А она тебя ждёт. Ждёт. Ждёт украдкой…
Слушай, принцесса, не выходи наружу.
Как ты не видишь, они тебя режут, рушат.
Давай, ты лучше будешь рыцарка — богатырка.
На шапке звезда, да змей убиенный, да дырка.
Или нечисть вообще лютая, чин по чину.
Всё лучше чем биться об стенку и шарить ключи…
Принцесса молчит. Башня молчит.
Подкатывает к ногам шерстяной клубок.
В холодильнике вялятся новогодние шпроты.
На столе приуныла ёлочка из бумаги или, может, пластмассы…
За стеной весело квохчет соседский насест.
Принцесса вяжет страшно колючий носок.
Думает: «А, идите вы, идиоты… «Накалывает шпроту на бретёрскую шпагу и ест.
Всё прекрасно.
Всё best.
Всё ок.