Он служил в отделении внутренних дел
Городского района «Хамовники»,
Вспоминая о юности в Караганде,
Где когда-то он строил коровники.

С белобрысым пушком по-над верхней губой
Напевая «Калинку-малинку»,
Он ходил на дежурство, таская с собой
Автомат АКС и дубинку.

Патрулируя в скверах, где было темно,
Паспорта он у девушек требовал,
Но любви настоящей, как будто в кино,
У него самого-то и не было.

Может быть, потому что он был некрасив
На лицо и на прочую внешность,
Но в душе его, словно в пруду караси,
Молчаливая плавала нежность.

И однажды, когда он устраивал шмон,
В подворотне затворами клацая,
Вдруг увидел красивую девочку он
С документами без регистрации.

Словно с неба на землю спустилась луна
Серебрясь над ночной мостовою.
-- Здравствуй, милый, -- тихонько сказала она --
-- Вот и свиделись, значит, с тобою!

Он хотел возразить, он хотел отказать,
Как учил их министр юстиции,
Но зачем-то сказал, опуская глаза:
-- Честь имею… А я… Из милиции…

Он смотрел на неё, опьянённый весной,
А тем временем злобно и тайно
Наблюдая за ними, возник за спиной
Подполковник Тарас Предыбайло.

Узловатой своею рукою держа
Милицейскую старую рацию,
Он сурово промолвил: «Отставить, сержант!
Так нельзя проверять регистрацию!»

И схватил её грубо, пытаясь толкнуть
И сорвать с неё блузку жестоко…
И сорвал, и толкнул на сомнительный путь
Искушенья, греха и порока.

Так зачем в эту ночь за Садовым кольцом,
Пережив свои драмы житейские,
Рвал сержант с перекошенным бледным лицом
С плеч погоны свои милицейские?

И зачем уносилась любовь, как такси,
Посылая другому флюиды?
И зачем умирали в пруду караси,
Задыхаясь от жгучей обиды?