Настоящие беды подходят с тыла, запоздалые, как слова.
Отступать то ли некуда, то ли стыдно. Позади, как всегда, Москва.
А Москва наградит удивлённым взглядом и ответит: «Спокойно, бро.
Отступай, не стесняйся, я буду рядом. Подо мной ещё есть метро.»

И, пока оно ходит, наш мир непуган, мы найдём куда отступать,
Из угла продвигаясь в соседний угол, не расплёскивая стопарь.
Синяки на коленках вернут нас в детство, синяки под глазами — в явь.
Если больше минуты в тебя глядеться, отражаюсь уже не я.

На чужих перекрёстках умрут трамваи, похоронки пришлют в депо.
И усердный таджик забивает сваи и не видит их смерть в упор.
Я бегу от тебя, как вагон по рельсам, отделяющим свет от тьмы —
Заходи, раздевайся, садись и грейся, благо это уже не мы.

Ах, какой это будет год!
Это будет чудесный год. Приносящий с далёких гор наилучшую из погод. Приводящий из дальних стран корабли в золотой броне. Чтобы ночью светло от страз, чтобы днём на лихом коне. Чтобы девушки и понты, чтобы мальчики и цветы, чтобы чай никогда не стыл, потому что нам нужен тыл. Потому что грядущий день — он обязан быть краше всех, и не вилами по воде, а бокалами за успех.

Ах, какой это будет год!
В нём никто не умрёт. Совсем. Мы полюбим своих врагов и за ними придёт пе…
… показать весь текст …

`
Дело было недавно, почти вчера — засекай полвека до наших дней.
Деревушка в Бихаре, над ней гора. И тропа в обход. И гора над ней.
Путешествие в город съедало дни, напрямик по скалам — смертельный риск.
Вот крестьяне и жили то вверх, то вниз. Да и что той жизни — навоз да рис.

Он — один из них, да, считай, любой,
И жена-хозяйка, считай, любовь.
И гора смолола её, урча,
В хороводе оползня закружив.
До больницы день. Это птицей — час.
Это птицей — час, а телегой — жизнь.

Тишина скользнула к ег…
… показать весь текст …