На скалистый бережок вышла рано я,
А над озером перина туманная.
И берёза у воды, будто странница,
Отощавшею рукой к волнам тянется.
Ей смирения просить по обычаю,
Да застыла в тишине горемычная,
Словно боль свою молчаньем умножила.
Оседая на камнях у подножия,
Капли катятся, как слезы русалочьи:
«Ах, всё лето нам жилось припеваючи!
Только сыплет осень медью и бронзою,
Золотою чешуёй под березою.
И не выйти поплясать поздно вечером,
Не увлечь нам простака станом девичьим,
Не согреться до весны кровью алою,
И лежим мы под корнями усталые.
Налетят снега седыми метелями,
Словно волки завывая по ельникам,
Зарыдают, как сиротки на паперти, —
На всю зиму будем в озере заперты.
Льдом закованы, пургой запорошены.
Хоть бы прорубь кто проделал окошечком!»
Так и надо им, бесстыжим обманщицам,
Что берёзовым корням в воду плачутся.