Пара дней всего, несколько минут, миг один, и вот — прожита зима…
Пережита ночь, на прощание с крыш оборвалась снега бахрома…
Тонет тротуар, шины булькают, улицы штормит — то не сон, не явь…
Плачет светофор, пешеход — бултых, остановлен бег — дальше только вплавь…
И тогда нырнуть, камнем замереть, вынырнуть и вновь погрузиться в хлябь,
Как тяжелые невские мосты, что глядят века на теченья рябь.

По островам снежным драже
Сыплет небесный кондитер.
То — не зима, то в неглиже
Так просыпается Питер.

Холодно рукам, в кулаки дышу, и в перчатках лед, и в карманах снег,
Чудится везде, за любым углом, черная вода ленинградских рек.
Завтра гололед поплывет опять, Моцарта капель запорошит Бах…
Все-таки весна — штука странная в городе дождей, зарево во льдах,
Может быть, она не решается выплеснуть себя, разгуляться вдрызг,
Глупость сотворить, опозориться, голову терять на свой страх и риск.

Нет, то — не страх, просто кругом
Правит художник и лидер.
Все времена в царстве своем
Осенью выкрасил Питер.

Город — властелин божьей милостью, не допустит он критики извне,
Не подарит он легкой почести, не влететь в него на лихом коне,
Перебьет борцов за признание и размоет ливнем следы борьбы.
Избранность свою кто доказывал — регулярно здесь расшибали лбы.
Но не избежать этих берегов племени бродяг в поисках мечты
И не ощутить при падении гибельней, чем здесь, мертвой пустоты.

Свить облик твой хватит ли слов,
Цифр, иероглифов, литер.
С ног ли собьешь, отнимешь кров,
Но не отталкивай Питер!