Названий много, людей под звания (они что награда) осталось мало. Урочников уже, считай, и нет — запрет был «ходить уроками» в советское время — менять место жительства и поприща. Потом вроде и разрешили (но не «странникам»), сегодня так и полная «воля», но превратилось в дело редчайшее, связанное обстоятельствами, скорее случайное, чем обдуманно-намеренное — «урочество» теперь порубежник «подгоняет под себя». Атавита (состояние дел на январь 2020) знаю всего одного. 102 год ему пошел (наши, если не убьют, если не погибнешь от дурного случая, живут долго). Уйти ему суждено не «атавитски», не по обычаю, а «глядно» — умрет в постели (такие времена, такая уж родня — не отпустят в «безсмертие»). По старым понятиям считается уже и не атавит (примечание — умер в марте 2020). Раньше, понимая немочь, человек восьмого урока уходил в лес, где в скрытом месте имел пещерку, которую за собой, как приходил его час, обваливал. И закреплялся в памяти человеком, чьей смерти никто не видел, а значит — оставался живым. И на полную радугу, на мост которой замыкается из леса в лес, говорят: «Это атавит с атавитом беседы ведут!», понимая, что от земли к земле, но через небо. И еще говорят (и даже до сих пор), что если поспешить, то можно их застать, да спросить про дело собственное, да взять особый не мирской урок. Есть сказы о таких, что успевали даже не к одному, а к обоим, и что уроки не совпадали — приходилось брать их одним разом. У нас много сказов, о которых вы не знаете. Собиратели прошли эти места стороной — что им наши «кривые места»! — впрочем, и не факт, что их допустили бы…

И опять спешу, перескакиваю — об этом будет отдельно. (Смотрите книги: «Идеология языческой общины» и «Идеология обычая».) Одно цепляет другое, а объемную картину можно создать лишь рассказом о «богах», как категориях, и обычаях, как опорных жизнедеятельности. Дело в их побудительной весомости. Что, с точки зрения всякой власти — «крамола»! — разве можно стерпеть побуждения, исходящие из наследных преступных «дикарских традиций»? Да, если считать так, «варага» (северо-западное определение язычника), с их пониманием и поддержкой древних обычаев, цель которых — развитие человека разнообразного, ко всему готового, являющего множеств способностей, максимально талантливого, где всяк волен возложить или не брать на себя урочное, а верование его столь свободно, что любому, даже ребенку и женщине разрешалось провести обряд, если являет тому желание и ощущает готовность. А право вносить изменения? отсутствие канонов? отсутствие «жреческого сословия» (т.н. «безпоповство»)? — определенно крамола, и по сей день крамола, а держащиеся подобного, в самом деле. являются дикарями. Словно не «цивилизованный» мир изменил человеческой сущности, а это мы сошли с ума. Ишь ты — «крамольники» мы!

Было время, и даже по нашу сторону границы (до памятного указа), как-то уживались гласно, соблюдали собственные обряды и обычаи, избежали «крепости» (крепостного права), выкупали родноверцев, котоорым не так повезло, в незапамятные времена вырвали из рабства всех. Были «беЗпоповцами» (именно так — «без» и по сей день, не признав «беса» и в этом праве), ибо не желали иметь соглядая властей, платили двойной налог — «за веру» (староверие). Впитывали в себя все «толки», всех желающих веровать «собственным умом» или «заветом предков», не делая в том разницы. То есть, прикрываясь Христом, как щитом, были по большей части теми самыми язычниками, которых искали и не могли найти этнографы, являя всем гостям парадное — «старообрядие» и пряча истинное «староверие». Повод не раскрываться был железный: «вы не мы», понимая это как «вы — немы». Немцы вы, да робиничи! Нет вам права голоса в нашем деле!