Мама, мама, божий одуванчик,
Снегом припорошена коса.
Прошептала грустно: знаешь мальчик,
Мне уже пора на небеса.
Что глаза грустны твои? Не надо,
Не печалься милый мой сынок.
Есть у жизни и у смерти дата,
Каждому отрезан свой кусок.
У кого-то жизнь — большое поле,
У кого-то зрелый виноград.
Кто-то проживёт её в неволе,
Как слепой котенок… наугад.
У кого-то зависти, как снега,
Кто-то будет дружбой дорожить.
У кого-то чувства льются негой,
А кому-то не дано любить.
Ты живи по чести, сердце слушай,
Пусть порой в кармане ни гроша,
Черный хлеб — не страшно, мой хороший,
Страшно, когда черная душа.
Ты прощай обидчиков, сыночек,
Только вот других не обижай.
Если где-то будет плохо очень —
Не живи там больше… Уезжай.
Жизнь одна… так поздно понимаем.
По другому мы могли прожить.
Мы не тех порою обнимаем,
Не умеем верить и ценить.
Я молю тебя, сыночек, слёзно,
Ты, как хочешь, это понимай.
Мы приходим к Богу слишком поздно.
Я прошу тебя… не опоздай.
И затих навеки одуванчик…
Снегом припорошена коса.
У постели плачет взрослый мальчик
Отпуская маму в небеса…