Всё подлинное тихо и неброско,
не в замке, а в зелёном шалаше.
А это ведь и вправду так непросто —
большую радость вырастить в душе.
Вздохну над строчкой, над бутоном ахну,
погреюсь у случайного огня…
А то ведь я без радости зачахну,
или она зачахнет без меня.

В кофейной ли гуще, в стихах, во сне
увидится некий бред —
повсюду грядущее кажет мне
уайльдовский свой портрет.

Я кофе давно растворимый пью
и часов замедляю ход,
но вновь наступает на жизнь мою
непрошенный Новый год.

Меж прошлым и будущим — пять минут.
Застыло на миг бытиё.
И бездне страшно в меня заглянуть.
Страшнее, чем мне — в неё.

Мой ноябрь обознался дверью

и стучится дождём в апрель.

Неужели и я поверю

в эту нежную акварель?

В эту оттепель заморочек,

в капли датского короля?

Соберу лучше хворост строчек,
… показать весь текст …

***

Дома, где я жила, все умерли давно,
их призраки во сне слабее писка…
Но там, где нам дано души двойное дно —
теперь они свою нашли прописку.

Там старый особняк, веранда и гамак,
там во дворе играет радиола.
Порой они встают из вороха бумаг
подобием сердечного укола.

Знакомое крыльцо… похожий силуэт…
пары конфорок коммунальной кухни…
… показать весь текст …

Ёлки, фонарики и колокольчики,
праздничные застолья…
Эти анестезии укольчики,
чтобы расправиться с болью.

Музыка, звон, мишура и сияние,
яблоки в жареных тушах,
чтобы хоть чем-то заполнить зияние
в наших ободранных душах.

Хоть через силу, а всё-таки радуйся,
верь в вековые обряды,
хоть на мгновенье забыть про утраты все,
чувствовать тёплое рядом.
… показать весь текст …