Почему вдруг стал казаться неуклюжим собственный юмор… Да и «одолженный» тоже… Ведь это всегда получалось легко, это было мое, это просто было мое состояние души. Может, я рано решил, что вновь стал прежним? Или мне только хотелось побыстрее им стать? А вот душа напрочь отказалась от «внешнего управления», она так и норовит погасить смех на первом же вдохе и наложить кривую гримасу на едва блеснувшую улыбку. Но почему? Ведь все концы тщательно выисканы и отрублены, все мосты разобраны и сожжены, а вместо порванных струн спешно натянута тетива боевых луков. Вместо щемящего пения сердца гремит барабанная дробь перед командой «Огонь!». Но рука никак не поднимается дать отмашку… Что со мной, неужели я все еще болен — болен недавней потерей? Ну вот же — крепкие нитки и добротные стежки на краях стянутой раны… И кровь не бьет фонтаном, а уже запеклась на этих обугленных рваных краях. Да мне не жалко крови… (молчи!!!). И сердце устало рваться из этой клетки, оно лишь вздрагивает иногда, если вдруг взгляд ловит ее такой… (не смей!!!) — да, забытый силуэт. Но израненная душа шепчет мне — «Не торопи зиму. Пусть лучше уж побудет осень»…