Вот старый дом. Он не всегда был старым.
Он молод был и свеж, как новый мир.
Изяществом колонн, венков и арок
Грешил когда-то сталинский ампир.

На крышу падал снег неторопливо,
И дождь хлестал по окнам и торцам,
Но дом старел достойно и красиво,
Как к детям, относясь к своим жильцам.

Пускай давно потрескались фигурки,
И с крыши пыль летит на тротуар,
Но жив оттенок жёлтой штукатурки,
Как будто стойкий солнечный загар.

Дом помнил всё. Скандалы и гулянки.
В нём всё слилось от счастья до беды:
Поминки, свадьбы, похороны, пьянки,
Отсутствие и света, и воды.

Менялись в доме люди и портреты.
Во все года менялось что-то в нём.
Здесь тумбочки менялись на буфеты,
Там шкафчики на стенки с хрусталём.

Он слышал скрип старинного дивана
Под жаркий шёпот любящих сердец,
Стальной, тревожный тембр Левитана,
И как шумел в подъезде сорванец.

Носил на стенах флаги и плакаты,
Нёс на балконах яркие цветы,
И светомаскировочные латы,
И на стекле бумажные кресты.

А уж под старость, выглядя как зАмок,
Не избежал и вовсе модных тем:
Надел костюм из пластиковых рамок
И новеньких коробок сплит-систем.

Но ничего нет вечного на свете.
У времени закон весьма простой.
Куда-то вдруг разъехались все дети,
И дом стоял холодный и пустой.

И вот однажды к дому беспардонно
Подъехал экскаватор не спеша,
Занёс стрелу, как жало скорпиона,
Оскалив пасть железного ковша.

Откликнулись вороны дружным хором,
Весь дом просел, издав протяжный стон,
И посмотрел… как будто бы с укором
Глазами покосившихся окон.

Потом заныл, как маленькая кроха.
Ещё в нём где-то теплилась душа.
Он умирал, как целая эпоха
Под тяжестью бездушного ковша…