СУВОРОВ И МНОГОВЕКТОРНОСТЬ. Почему великого полководца некоторые политиканы хотят сделать в Белоруссии спорной фигурой
«Исполнилось 290 лет со дня рождения самого знаменитого полководца России, но впечатление такое, что Александр Суворов снова в бою. „Огонек“ попытался понять, почему эта фигура по сей день остается политически знаковой и вызывает у современных белорусов столь бурные и разные чувства: от страха до благодарности.

Развернуть на весь экран
Фельдмаршал Суворов у стен Варшавы в 1794 году. Об этом эпизоде не любят вспоминать в Польше. Но с недавних пор отчего-то предвзято относятся к русскому полководцу и в Белоруссии. Фельдмаршал Суворов у стен Варшавы в 1794 году. Об этом эпизоде не любят вспоминать в Польше. Но с недавних пор отчего-то предвзято относятся к русскому полководцу и в Белоруссии
Если в Google задать поиск фразы: „Суворов в Беларуси“, система автоматически предлагает другие, более частые, варианты запросов по теме. В топе сегодня — „суворов вырезал белорусов“, „суворов палач беларуси“, „суворов подавление восстания в беларуси“, „каратель суворов“ и прочее в том же духе. Ни гения русского оружия, ни основоположника наступательной и маневренной военной теории, ни одного из первых военачальников, который бросил вызов непобедимому Наполеону, каким его привыкли видеть в России и Западной Европе…

Чтобы выяснить, чем же русский полководец так сильно „провинился“ перед белорусами, „Огонек“ накануне 290-летнего юбилея Александра Васильевича отправился в суворовскую вотчину в Кобрин, ныне районный центр Брестской области.
От незнания до абсурда
Городок с 50-тысячным населением в западной части Белоруссии примечателен сразу тремя (!) памятниками Суворову. А еще тут есть военно-исторический музей, улица и парк — все названы в его честь. Удивляться не стоит: отношение к полководцу здешние места имеют самое непосредственное.

Суворов впервые попал на Брестчину во время польского похода в 1769—1772 годах. По поручению императрицы Екатерины II помогал польскому королю Станиславу Понятовскому в борьбе против шляхетских войск Барской конфедерации. По сути, это была междоусобица в Речи Посполитой. Но для бригадира Суворова кампания стала знаковой, потому что именно здесь он впервые применил свою знаменитую подготовку солдат и наступательную тактику ведения боя. Эффект впечатлил: сначала с отрядом в три сотни человек разгромил двухтысячное ополчение Казимира Пулавского под Ореховом. Потом с девятью сотнями солдат задал жару четырехтысячному войску гетмана Михаила Казимира Огинского под Столовичами. А завершил свой путь в Кракове взятием Вавельского замка уже генералом, по дороге разбив и присланного на подмогу конфедератам французского полковника Шарля Дюмурье.

Второй раз судьба забросила Александра Суворова в здешние края спустя два десятка лет. И опять для усмирения разбушевавшихся на своей же земле поляков — подавлять восстание Тадеуша Костюшко в сентябре 1794-го. За шесть дней суворовский корпус одержал четыре победы над повстанцами — при Дивине, Кобрине, Крупчицах и Бресте, а дальше двинул на Варшаву.

Однако таких подробностей в белорусских школьных учебниках по истории не найдешь. Там имя Суворова встречается всего в трех предложениях. Первый раз в теме восстания Тадеуша Костюшко: „На подавление российская императрица Екатерина II послала войска под командованием А. Суворова“. Другое упоминание в связи с тем, что все та же самодержица пожаловала в наследственное владение до 7 тысяч ревизских душ крестьян „генералу-фельдмаршалу А.В. Суворову на Кобринщине“. Третий случай в контексте русско-турецких войн в одном ряду с другими: „Всей России и Европе стали известны имена Григория Потемкина, Александра Суворова, Федора Ушакова, Петра Румянцева“. Все.

— В учебниках (не только школьных, но и университетских) информация подается достаточно нейтрально, что, с одной стороны, хорошо. Но с другой — создает почву для любых трактовок. Каждый преподаватель может „подстроить“ текст под ту точку зрения, которую считает верной. Вот и имеем ситуации, когда порой даже в рамках одного педколлектива бывают прямо противоположные мнения насчет тех или иных событий в истории и их влияния на современность, — говорит директор суворовского музея в Кобрине Елена Бабенко.

Откуда такая историческая многовекторность? А из 1980-х: на волне перестройки в Белоруссии антироссийский (и автоматически антисуворовский) взгляд на историю стал признаком свободолюбия в определенных кругах. И хотя в этих терминах сегодня не рассуждают, но сам подход этот в ходу — его, не стесняясь, уже не один десяток лет продвигают в прессе, на занятиях в вузах, на конференциях, в интернете.

— Один из главных тезисов этого исторического мифотворчества — „кровавое подавление Суворовым белорусского восстания“. Под ним подразумевается восстание 1794 года. Однако не было оно ни особенно кровавым со стороны Суворова, ни тем более белорусским со стороны Костюшко, — продолжает Елена Бабенко.

Экскурсоводам Кобринского музея развенчивать этот миф приходится так часто, что в зале, посвященном этим событиям, даже появились специальные стенды с многочисленными выдержками из писем, приказов и донесений Суворова, которые предельно ясно характеризуют его как человека милосердного. Вот выдержки: „…Строжайше рекомендую всем господам полковым и баталионным начальникам внушить и толковать нижним чинам и рядовым, чтобы нигде при переходе местечек, деревень и корчм ни малейшего разорения не делать. …Пребывающих спокойно щадить и нимало не обидеть, дабы не ожесточить сердца народа и притом не заслужить порочного названия грабителей. Приказ сей да будет читан всем нижним чинам“.

А вот еще: „…Крайне остерегаться и от малейшего грабежа, который в операции есть наивреднейшее; иное дело штурм крепости… В поражениях сдающимся в полон давать пощаду. Обывателям ни малейшей обиды, налоги и озлобления не чинить; война не на них, а на вооруженного неприятеля“.

Так откуда же взялся кровавый образ? Вероятно, изначально из эпизода взятия предместья Варшавы — Праги 4 ноября 1794 года, которое вошло в польскую историографию как „пражская резня“. Антисуворовски настроенные граждане любят вспоминать о том, как русские буквально за пару часов быстро, не щадя ни себя, ни врага, разгромили более чем 20-тысячный гарнизон повстанцев. Причем особый упор делают на то, что в атаку русские рвались с особой жестокостью. ---------- При этом не вспоминают, что одним из первых актов восстания Костюшко было кровавое нападение поляков в преддверии Пасхи на русский гарнизон, расквартированный в Варшаве („Варшавская заутреня“ 17 апреля 1794 года). Повстанцы перебили несколько тысяч безоружных русских военных (да и гражданских) прямо на выходе из храмов после заутрени в Великий четверг. ---------

Иными словами, спустя несколько месяцев после этой бойни солдатами суворовских подразделений на подступах к Варшаве двигало и чувство мести за погибших товарищей. Сам военачальник его как раз не разделял. Подтверждение тому — после разгрома пригорода по его приказу был подожжен мост, соединявший Прагу и Варшаву, чтобы русские солдаты на эмоциях не пошли громить и польскую столицу.

Все эти подробности задокументированы, встречаются в серьезных исторических исследованиях (как русских, так, к слову, и польских), учитываются они и на экскурсиях в Кобрине. А вот на тематических форумах, региональных новостных порталах с желтой повесткой и соцсетях им места нет».