Какой большой ветер напал на наш город —
Семи веков гордость, семи морей гавань!
Свалил столбов сотни и тополей голых,
И даже зуб сдуло с одной стены главной.
Страшась взглянуть в небо, стоят стены стражи:
У них приказ свыше — злодея взять срочно.
Ее никто прежде не колебал даже.
То был не наш ветер. Иноагент точно.
Его наслал Запад, чья суть давно — секта,
Любитель жечь словом и поливать ядом.
Стена сгнила, видно, — как говорил некто,
Живей других мумий, лежащий там рядом.
Но тайный глас духа — а может быть, Бога —
Мне говорит тихо — или еще тише:
Машин смелО много, и тополей много —
И лишь один зубчик, а их ведь там тыщи!
Свобода — дар свыше? А ты прикинь цену!
Уже весь мир вздрогнул, когда у вас вышло.
Сейчас хоть хлеб дешев! А чтоб снести стену —
Придется весь город отдать во власть вихря.
Ведь это твой город! Метро с твоей веткой,
Его мостов дуги, его домов камни,
Ты в нем ходил в школу, ты в нем играл деткой —
Ты тоже был деткой, хоть и давно крайне.
Сейчас почти сносно. А чтоб снести стену —
Придется взять плети и положить рати,
Переморить старцев, перемолоть смену,
Да и тебя тоже не пощадят, кстати.
Тогда ты враз вспомнишь, чего ты сам стоишь,
Тогда поймешь радость терпеть и жить бедно,
Твердить себе под нос: «Уж как-нибудь… что уж…»
Сказал же ваш главный, что всякий бунт — бездна!
Сказал же ваш цепкий, что бунт — мечта психа!
Под ним леса сохнут, под ним поля стонут,
А он глядит нагло, а он сидит тихо,
И никакой силой его нельзя стронуть.
Так пусть придет ветер.
Не экономь смету
И никаких вихрей
не утишай, Боже.
Ведь там, где он всюду, —
тебя почти нету,
А раз тебя нету —
Пускай и нас тоже.